Дом коммуны

Наталья Милашкова, сотрудница городской библиотеки имени Герцена, была постоянной ведущей этого мероприятия. Хотя было непросто упросить творческих людей выступить перед больными. Одни ссылались на недомогание, другие — на исключительную занятость, а третьи совсем никогда и никуда не ездили: больно уж высоко ценили себя. Хорошо все же, что последних единицы.

Сценарии Милашкова умела делать, они у нее, как правило, всегда были пронизаны состраданием, строго выдержаны в идеологическом направлении, нашпигованы выдержками из литературных произведений. Приятно слушать, воодушевляет! И что интересно, действует на тех, у кого слезы очень близко. Хоть рядом не стой. А не спрячешься. Некуда.

Потом выступают гости. Первому предоставляется слово кому-нибудь от художников. По традиции. Почему так, известно: художники пообещали создать в хосписе картинную галерею, и вот уже несколько лет подряд привозят в подарок свои полотна. Поэтому, видимо, и правильно, когда говорят здесь, что приедут художники.

Анатолий Отчик, как главный художник области, показал, что они привезли в подарок на этот раз, а что — напоказ. Одна белокурая женщина, кто она такая — неизвестно, как выяснится, ее сюда в общем-то не приглашали, и откуда взялась, оставалось тайной для многих, вскользь заметила:

— Могли бы все картины оставить больным людям!

Отчику пришлось оправдываться, что все оставить не могут, поскольку сегодня они, художники, много где бывают, и каждая картина — результат работы не одного дня, они не штампуются, как газеты в типографии. К тому же, художники также хотят есть и у них есть семьи. Плюс ко всему, как это — оставить? Тут едва выпросили у художников, чтобы показать.

Но главный врач больницы Зинаида Орешко сделала вид, что ничего не слышала, тепло и искренне поблагодарила художников, отметила, что те делают важное и нужное дело. Ее поддержали аплодисментами, в основном сами художники и примкнувшие к ним другие гости.

Потом рассказал несколько веселых историй писатель Сергей Данилов. Одна из них, про Лексу, вызвала наибольшее оживление. Приехала Лекса в город. После пенсии. Денег вроде бы много, а на ценник глянет — портится настроение: Боже, сколько нулей! Примерялась к вещам, а надо и сапоги, и фуфайка, и чулки, и еще всякая всячина, однако же — нули, чтобы им муторно стало!..

Ничего не купила старушка. Решила не торопиться и хорошенько подумать: нужны ли ей те вещи или пока можно потерпеть?

Пока ходила по магазинчикам и городскому базару — проголодалась. Поинтересовалась, сколько стоит беляш. Ответили. Ого! У Лексы глаза на лоб полезли. Но голод — не тетка. Старушка махнула рукой и громко сказала:

— Давайте беляш проклятый! Как вспомню, сколько мой мужик пропивает, так и не дорого!

Походила, поприценивалась — опять есть захотела. Остановилась у лотка с чебуреками. Один стоит?.. Ого! Но вспомнила Лекса, сколько пропивает ее муж, и попросила чебурек. Хотя и жалко было денег.

Съела — как языком слизнула: было бы что там есть!

«Может быть, и мороженого взять? — подумала старушка и долго глядела-дивилась, как люди им аппетитно лакомились. — Возьму. Пусть себе и дорого стоит. Как вспомню, сколько мужик пропивает...»

И протянула продавщице деньги.

Будет что вспомнить бедной Лексе...

Художник Станислав Дьяконов имел вид весьма больного человека, лицо казалось восковым, поблекшим до неузнаваемости, и ему многие сочувствовали. Однако он, хотя и знал о своей неизлечимой болезни, старался держаться мужественно, не показывал и вида, что чахнет, а с разрешения ведущей даже исполнил романс. Слушатели чуть ожили, зашевелились. Кто-то из них попросил повторить.

— Песни у нас еще будут, — заметив, что непросто дался тот романс Дьяконову, выручила ведущая. — К вам приехали артисты, они и споют, и станцуют. Принимайте самодеятельный коллектив...

После самодеятельного коллектива слово дали старейшему артисту драматического театра Ивану Певневу, и тот, что называется, позабавил и своих, и чужих.