Дом корней и руин

Я не знала, как закончить разговор и перестать ссориться. Кажется, этот сценарий будет повторяться с каждым, кого я встречу в этом доме. Не удивлюсь, если завтра утром ко мне постучится Арти, станет умолять, чтобы я осталась, и душить меня чувством долга и своей настойчивой и неутомимой любовью.

Я отвернулась к окну и оглядела темный сад. В этом году деревья постригли в форме медуз. Странный выбор, конечно: что-то свободное и текучее изобразили в неподвижном виде. Но Марина и Элоди очень настаивали. Луна освещала топиары[4], отбрасывая на газон длинные тени.

Я знала каждый дюйм этого сада. Каждую кривую тропинку, каждый фонтан и скамейку. Я знала их как свои пять пальцев. Я могла бы пройти по саду вслепую и не задеть рукавом ни одной ветки. Все на этом острове было давно изучено. Изучено и нарисовано столько раз, что я начинала сходить с ума, рисуя одни и те же линии. Сколько альбомов с эскизами я потрачу на изображение скал в разное время дня – с одними и теми же углами, но чуть другим расположением теней? Мне хотелось чего-то необычного и нового.

Я устало вздохнула:

– Кажется, мне пора спать.

Даже не оборачиваясь, я почувствовала молчаливое одобрение Ханны. Несколько мгновений она присматривалась ко мне, но потом принялась поправлять постельное белье. Я дошла до кровати на деревянных ногах и забралась под одеяло. Ханна укрыла меня и поцеловала в лоб.

Я представила, как буду видеть те же самые движения, те же самые действия каждый вечер всю оставшуюся жизнь. Постепенно я буду стареть, в темных волосах начнет проглядывать седина, на лице проступят морщины, но Ханна всегда будет рядом, такая же, как сейчас; будет по-прежнему стелить мне постель и окружать своей любовью и заботой.

– Добрых снов, мисс Верити, – сказала Ханна, остановившись в дверях, и уменьшила огонь в газовых лампах. – Где спят призраки? Спят ли они вообще? – Утро вечера мудренее.

Казалось, будто сейчас стена из страхов и ужасов затрещит и рухнет прямо на меня, похоронив под обломками все мои мечты. Я кивнула, не в силах ответить, и она вышла в коридор, аккуратно притворив дверь.

Я лежала в кровати, прислушивалась к привычным звукам Хаймура и считала до ста, чтобы убедиться, что Ханна действительно ушла и оставила меня в покое. Затем я сбросила одеяло и достала из гардероба большой кожаный чемодан.

Я не собираюсь состариться и умереть в этом доме, бесполезно растратив свою жизнь. Я поеду в Блем. Я отправлюсь на континент. Прямо сейчас. Я готова грести до берега сама. Я не останусь в этом доме ни на секунду, и меня не удержит ни моя сестра, ни мое прошлое.

Я уезжаю. Прямо сейчас.

7

Экипаж грохотал по извилистой дороге, по обе стороны которой ровными рядами росли деревья.

Деревья повсюду. Высокие стройные исполины с корявыми ветвями, словно стремящимися ухватить чуть больше солнечного света, чем положено. Пышные пихты, приземистые папоротники. Плющ и терновник. Мне даже стало немного нехорошо от всего этого ботанического великолепия, окутанного зеленоватой дымкой. Интересно, чувствовали ли что-то похожее жители материка, когда в первый раз прибывали на Соленые острова?

Здесь даже свет был другим. На наших островах солнце светило ярко, отражаясь от бесчисленных волн тысячами ослепительных бликов. Весь мир здесь, казалось, был окрашен в нежные тона: сиреневые и лиловые, незабудковые и изумрудные. Воздух мерцал мягко, словно сон, словно вечные сумерки. Как там говорила Мерси?

Я достала ее письмо из маленького блокнота для зарисовок, который держала под рукой с того самого момента, как причалила к материку. Я так часто перечитывала письмо сестры во время путешествия, что оно едва не затерлось до дыр.

«Прекрасное в своей меланхоличности». Да. Очень точное определение для этого нового удивительного места.

– Приближаемся к Зверинцу, – сообщил кучер, постучав костяшками пальцев по крыше экипажа. – Прямо за поворотом.

Я прижалась щекой к окну, предвкушая миг, когда лес уступит место цивилизации. Я слышала так много историй об этом сказочном герцогстве, что последнюю неделю мечтала лишь об одном: поскорее увидеть его красоты, и первое впечатление не обмануло ожиданий.

Впереди показалась городская стена, состоящая из высоких скульптур. Из прохладного серого кварца и белого мрамора были высечены фантастические существа, связанные между собой непроницаемым защитным кольцом. Павлины размером с драконов освещали верхнюю часть стены, и их хвосты, украшенные драгоценными камнями, ниспадали на изумрудную траву. Лебеди и соловьи боролись за место среди изящных роз и пионов, высеченных из камня. Замысловатые ветви стиракса с маленькими белыми колокольчиками обвивались вокруг оленей с тяжелыми рогами и крылатых лошадей. Исполинский единорог стоял, низко склонив голову и образуя своим силуэтом арку, через которую мы въехали в город.

Мне страшно хотелось скорее все это нарисовать, но я достала последний угольный карандаш еще утром, и теперь от него остался лишь крошечный бесполезный огрызок.