Дом, который будет ждать. Книга вторая

– Так Дом и убил, – равнодушно сказал призрак, – дело такое, мы не в обиде в общем-то. Ему же тоже кровь нужна, как существовать-то. Вон, махина какая: так что понимать надо. Если в Франгай сунулся – нечего жаловаться, потому как либо ты – либо тебя. Давай я потом как-нибудь тебе расскажу, ладно?

– А со мной для чего знакомиться? – я понимала, что моя относительно спокойная жизнь в доме никогда уже не станет прежней, так как забыть о полусотне призраков в подвале я вряд ли смогу. – Я чем-то могу помочь?

– Кому? Нам? – призрак помолчал, а потом хихикнул, – смешная ты, Хозяйка…да чем ты поможешь-то? А познакомиться – так ведь жить-то нам рядом, как же без уважения? И скажи, ведь сегодня Шергил приходил, да? Мы почувствовали его присутствие.

– Приходил, – не стала я спорить, так как нет смысла отрицать очевидное, – а что?

– Да просьба у нас к тебе, – неуверенно проговорил Гарри, – не попросишь ли ты Шергила, чтобы он забрал Картера, тот уже совсем стар стал, да и отмаялся он своё, как нам кажется. Может, отпустит его Повелитель?

– Скажу, – серьёзно пообещала я, – а что такое Ночной Час? Никогда о таком даже не слышала.

– Это время с двух часов ночи до пяти, – охотно пояснил призрак, – в это время Дом занят собой, он не контролирует то, что происходит: он набирает силы, залечивает раны, укрепляется, и ему не до внешнего мира. В это время мы можем передвигаться по дому, кому по силам, конечно…Так что все наши встречи возможны только в это время. Дом не очень любит, когда мы…в общем, он не будет рад нашему общению. Он предпочёл бы, чтобы ты вообще о нас не знала.

– Скажи, а девушка…недавно приходила…это тоже из ваших? – я вспомнила девушку-призрака. – Симпатичная такая…

– Так это, наверное, Шелли и была, – подумав, уверенно сказал Гарри, – она не может разговаривать…там длинная история…может, потом расскажу, если Шелли разрешит.

– А почему она не могла войти в дом? – спросила я. – Ты же вот спокойно сидишь в моей комнате.

– Так это, наверное, не в Ночной Час было? – уточнил Гарри, и я кивнула. – Ну так ей порог не пересечь было. Там, знаешь, какая защита стоит – уууу… А выбралась она, наверное, в прошлую ночь, вот и болталась до следующей. А всё потому…

Тут Гарри внезапно замолк, прислушался, приложил палец к губам и исчез, а я упала на подушку и крепко закрыла глаза, стараясь дышать ровно и спокойно. В коридоре послышались осторожные шаги, и дверь тихонько отворилась. В комнату заглянул Освальд, внимательно посмотрел на меня, постоял немного и аккуратно притворил дверь. Я, стараясь не шевелиться, скосила глаза и посмотрела на часы: было без двух минут пять.

Утром я долго лежала в постели и отчаянно спорила сама с собой. Одна моя часть, выросшая на определённых гуманистических ценностях, думала о том, как общаться с человеческими воплощениями Дома, зная, что в подвале находятся останки чуть ли не полусотни убитых им разумных существ. Она, эта часть, настаивала, чтобы я потребовала от Домиана или Хантера объяснений и перезахоронения или что там в таких случаях полагается. И непременно обещание, а лучше – клятву, что подобное больше никогда-никогда не повторится, иначе я… И вот на этом месте цивилизованная часть меня начинала буксовать, так как что «иначе» – я придумать не могла. Уйти не получится, да и не убегу я далеко с таким бестиарием в шаговой доступности. Перевоспитать Дом, магическую сущность, возраст которой исчисляется, как я начинаю догадываться, даже не столетиями? Ни разу не смешно, мне, во всяком случае.

И тут вступала в диалог моя внезапно обнаружившаяся вторая часть: та, которая позволяла мне не сойти с ума от происходящего вокруг. Она совершенно спокойно напомнила мне о том, как горячо и беззаветно любила я своего Леопольда – здоровенного «британца», который был совершенно потрясающим охотником на мышей. Дом, в котором я жила, располагался в центре города и был так называемым памятником архитектуры. И был в этом доме роскошный подвал, куда Леопольд просачивался, как бы ни запирала я двери и окна. Как – думаю, теперь это навсегда останется загадкой. Поначалу он даже приносил убитых грызунов мне, так сказать, для отчётности, но, поняв, что я не в восторге, стал просто складывать возле мусоропровода, шокируя поначалу соседей. Потом потихоньку все привыкли и только огибали «отчётность» по широкой дуге. Так вот…я же не осуждала кота за то, что он ловит мышей, потому что это в его природе. Он хищник, по-другому просто не умеет.

Вот и мой Дом…он ведь самый сильный, самый страшный и самый древний здешний хищник, и в его природе убивать, как бы страшно это ни звучало. Это в нём заложено изначально, и не мне, хоть я и Хозяйка, это менять. Как там сказал Домиан: во Франгае есть единственная валюта – чья-то кровь и чья-то жизнь. Да и Гарри подтвердил, мол, такая махина должна за счёт чего-то или кого-то существовать. Головой я всё понимала, но принять была не в состоянии.