Дом, который построил Джек

Ну, конечно, в этом ерундовом морге ерундового городка Калуза, не было больших дел на кого-либо из семьи Брэчтмэннов. Ничего по Брэчтмэнну, Джекобу,который открыл в городе первый и единственный пивоваренный завод, а также построил самые роскошные частные дома в Калузе. Ничего по Брэчтмэнн, Шарлотте,ослепительной красавице, которую Джейк привез с собой в Калузу, женившись на ней. Ничего по сыну Брэчтмэнну, Францу,который женился на Софи. Равно как и ничего по самой Брэчтмэнн, Софи, и по Брэчтмэнн, Элизе,которая, если верить Софи Брэчтмэнн, была завершением родовой линии Брэчтмэннов здесь, в Америке, поскольку она все еще была не замужем и не имела детей, но, однако, согласно отцовскому свидетельству Эббота, являлась матерью Хэлен Эббот, которая теперь и была единственной наследницей состояния Брэчтмэннов.

И конечно же, не было никакого дела, озаглавленного «Эббот, Хэлен».

Зато былодело под заглавием «Синатра, Фрэнк»,который никогда не жил в городке Калузе, штат Флорида.

Уоррен покачал головой. То же самое сделала и Тутс. Им предстояли долгие поиски.

Мужчина, который пропустил их в этот морг, был репортером, знающим Уоррена. Он сказал, что если кто-нибудь спросит их, что они делают, то они должны сказать, что, мол, исследуют историю для Энди Маркеса. Так звали репортера. И вот сейчас, в девять часов вечера в четверг, при сверкающих вспышках зарниц, то и дело прорезающих небо за высокими окнами, при отдаленном громе — дождь лил где-то над Сарасотой или еще дальше к северу, — Уоррен и Тутс пытались справиться с газетной справочной системой, потому что они знали наверняка: здесь должно бытьчто-то по одной из самых выдающихся семей в Калузе.

— А что, если мы посмотрим на слово «пивоварня»? — спросила Тутс.

— Попробуем, — сказал Уоррен, и они вместе отправились к делам на букву «П».

— И куда же она таскала тебя сегодня днем? — спросил он.

— В оружейную лавку.

— Что-что?

— Ну да. Наша дама купила себе оружие. Во всяком случае, косвенно, получается, что так. Она провела с полчаса или даже минут сорок пять в «Оружейной лавке Бобби», что на углу Трейл и Вест-Сидэр. А когда вышла, несла с собой какой-то пакет — вот я и предположила, что это было оружие.

— А для чего это ей покупать оружие?

— Возможно, решила пристрелить кого-то.

— Бог мой, надеюсь,что нет, — сказал Уоррен. — Так, в «Пивоварнях» ничего нет. Что же это, черт подери, за газета такая?

— Попробуй-ка посмотреть «Пиво», — сказала Тутс.

— Ладно, — сказал Уоррен. — В котором часу ты с ней рассталась?

— Я ждала неподалеку от ее дома, пока не вернулся муж. Во всяком случае, я полагаю,что это был ее муж. Он открыл дверь своим ключом.

— На чем он приехал?

— На коричневом «мерседесе».

— Да, это он, — сказал Уоррен.

Ничего не оказалось и на слово «пиво».

— О, Господи, — простонал Уоррен.

— Посмотри «Алкогольные напитки», — сказала Тутс.

— Это еще хуже, чем рыться в торгово-промышленном справочнике.

Уоррен отыскал толстую папку, озаглавленную «Алкогольные напитки»,и отнес эту папку на длинный стол, расположенный между окнами и картотекой.

Светили две лампы под зелеными абажурами. Полыхнула молния. Потом донесся раскат грома. В комнате было уютно. Они уселись рядышком и принялись перелистывать вырезки в этой папке. Никаким хронологическим порядком там и не пахло.

— Это что-то невозможное, — сказал Уоррен.

— Взбеситься можно, — подтвердила Тутс.

Они отыскали вырезку от десятого июня тысяча девятьсот тридцать пятого года, где была история о создании Общества анонимных алкоголиков в Нью-Йорке. Потом им попалась вырезка от шестнадцатого мая тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, где говорилось, что Советский Союз сократил производство водки, поднял возраст, с которого в магазинах разрешается отпускать спиртное, с восемнадцати лет до двадцати одного года, а также запретил продажу спиртных напитков по рабочим дням раньше двух часов. Они нашли явно по ошибке попавшую сюда историю о кончине Джона Белуши пятого марта тысяча девятьсот восемьдесят второго года от избыточной дозы наркотиков. Они нашли вырезку от седьмого октября тысяча девятьсот тринадцатого года со статьей о смерти пивовара Адольфуса Буша. Потом им попалась вырезка за пятое декабря тысяча девятьсот тридцать третьего года с историей о вызвавшей всеобщее ликование отменевосемнадцатой поправки к конституции США. [9]Потом — за шестнадцатое января тысяча девятьсот двадцатого года, со статьей, где сообщалось об официальном началезапрета на продажу спиртных напитков по всей стране. И небольшая вырезка от двадцать третьего ноября тысяча девятьсот двадцать первого года, где говорилось о законе, ограничивающем продажу пива, который также провозглашал незаконным то, что доктора прописывали пиво для медицинских целей. И…

— Я не верю своим глазам! — воскликнул Уоррен.