Дом льда (СИ)

– Смотрящая, там же холодно. Тебе стоит вернуться обратно, ты можешь заболеть с непривычки, – обеспокоенно проговорила Алора, спускаясь.

– Я не Смотрящая. Прекратите меня так называть, – едва шевеля посиневшими губами, сказал я. Холодно? Да, слишком. – У меня имя есть.

– Забудь прежнее. Теперь ты – Ант-Лер Дома Снежных Вершин, Талле.

Перешёптывания остальных резко прекратились, а потом послышались откровенно недоумённые возгласы: "Она вернулась? Смотрящая?! Не может быть! Уважаемая Алора, Вы ошиблись!"
А хаат, едва ли не насильно подняв меня, положила узкие ладони на мои плечи и развернула лицом к галдящей толпе. Они все были какие-то одинаковые: синий, чёрный, белоснежный и налёт страха с недоверием раскрасили всё вокруг.

– И я объявляю во всеуслышание, что Талле находится под моим личным протекторатом на правах близкой родственницы.

Мне снова захотелось кричать и отбиваться от этой странной женщины, которая вела себя так, словно происходящее было в порядке вещей. Однако стоило наткнуться на взгляд Веймара, не предвещавший ничего хорошего…. Надеюсь, этот протекторат поможет здесь выжить!
И самое обидное: я ведь сама так сюда стремилась.
Хотя сама ли?
***
Полюбовавшись закатом солнц из окна комнаты, в которой меня поселили, я со вздохом задернула занавеску. Она была тонкая, невесомая, как паутинка, но сильно приглушала солнечный свет, при этом беспрепятственно пропускала лунный. Занятная ткань. В нашем мире ничего подобного не было: ни материала, ни способа плетения.
Третий день я почти не выхожу отсюда – прячусь ото всех. Ведь каждый хаат теперь мой потенциальный убийца. И по местным законам – это будет вполне обоснованно и безнаказанно. Здорово, да? Словно в насмешку надо мной, самый сильный мой страх – страх одиночества – воплотился наяву.
Наверное, поэтому я так подолгу разговаривала с Алорой: она рассказывала историю Дома, в котором она стала главой после смерти мужа. Их сын и его жена тоже погибли, когда Веймар был ещё подростком, а его младшая сестра – совсем крохой. Люди же убили жену и ребёнка Веймара.

– Вот поэтому он так ненавидит тебе подобных, – словно бы извиняясь, добавила Алора.

Хм…. Ненависть самый верный признак страха. Когда не боишься, она перерастает в презрение. Хотя… всё логично. Меня же он не испугался…. Да и разве такой может хоть чего-нибудь бояться? Его силу мне уже пришлось испытать – до сих пор под впечатлением.

– А ты их разве не ненавидишь? – поинтересовалась я. – И остальные?

– Обижаться на слабоумного – всё равно, что кричать камню на твоей дороге, чтобы он подвинулся, – с усмешкой ответила та, уклонившись от прямого ответа. Настаивать на нём показалось мне невежливым. Лучше бы я тогда отправила тактичность куда подальше.

– Только не все это понимают.

– Увы, Талле, мы не идеальны…