Дом Леви

Барбара выросла здесь, в этих комнатах. Тут расцвела, тут увяла. Старуха худощава, на лице ее глубокие морщины. Редкая блестящая седина окутывает ее лоб, как паутина. Одета, как матрона: черное блестящее платье, кружевная шаль на плечах, в ушах сережки с красными камешками, проблескивающие сквозь седину. На костлявых пальцах рук – тяжелые золотые кольца. Барбара болтлива и ленива. Редко выходит из кухни, и поэтому квартира всегда запущена. Ее маленькие черные зубки безостановочно перемалывают истории о знакомых и незнакомых людях. У большинства из них горькая судьба, финалом каждой истории, как разумный вывод, служит печальное покачивание головы и скрещивание рук на животе:

– Человек должен всегда беречь свою душу от трагедий.

С этим нравоучением обратилась она к Белле в то утро, когда доктор ушел в свой кабинет на обычный прием больных, а Белла еще лежала в постели. Барбара проскользнула к ней в комнату и торжественно встала у постели больной девушки:

– Да, человек должен, вне сомнения, остерегать свою душу от трагедий!

Доктор сказал Барбаре, что Белла его родственница, приехала в столицу на учебу, и сразу заболела. И он предоставил ей свой дом для лечения и выздоровления. В тот вечер, когда врач, друг Блума, пришел к Белле, доктор дал Барбаре задание, требующее долгой ее отлучки из дома. Барбара, естественно, не поверила рассказу доктора. Ноздри у Барбары, весьма чувствительные, явно унюхали, что у этой чернявой девицы какой-то секрет, и она для себя уже сочинила сюжет вокруг Беллы и ее присутствия в доме доктора.

По утрам, когда доктор был занят приемом, Белла приходила на кухню, побыть со старухой. Кухня представляла нечто среднее между салоном и местом для готовки еды. Барбара внесла сюда все, что ей понравилось. Стол, заставленный, в основном, подержанной посудой, окружали темные дубовые стулья с зеленой бархатной обивкой. На одном из них сидела старуха с чашкой кофе в руке. Словарь иностранных слов, взятый из книжного шкафа доктора, постоянно лежал открытым перед ней. Старуха любила читать стихи и романы из библиотеки доктора и заучивать наизусть различные выражения, а то и целые фрагменты, но более всего она любила словари и разговаривала возвышенным стилем, вставляя в речь иностранные слова.

Сидит напротив нее Белла, и та, попивая глотками кофе, поглядывает поверх чашки на девушку, затем отмечает острым ногтем страницу книги и говорит:

– Так зачем ты все-таки приехала сюда из своего городка, а?

– Так.

– Так? Слушай меня, детка, ни к чему тебе было приезжать в Берлин. Очень много трагедий случается в столице. Кстати, та женщина, которая до тебя лежала здесь, тоже приехала из городка. Ей тоже не следовало сюда приезжать, хотя была намного красивей тебя. Не буду скрывать правду, стройной и красивой была жена доктора Блума: высокая, золотоволосая, с голубыми глазами. Проворной была в доме и на кухне. Этому она научилась от матери, которая содержала в далеком университетском городке общежитие для студентов из богатых семей. И доктор, будучи молодым, учил медицину в том университете, снял там комнату, и так они познакомились.

Барбара вздохнула и полистала книгу. Белла встала с места, чтобы посмотреть, что старуха читает. Увидела словарь и рассмеялась.

– Что за смех? – упрекнула ее старуха. – Смеется тот, кто смеется последним. Вот, погляди, что дает нам этот словарь. Написано, к примеру, – «атмосфера»! – Барбара медленно изучает слово, с перерывами и размышлениями. – «Атмосфера – воздушный покров, окутывающий земной шар». Что может человек из этого понять. Что простой покров и есть – атмосфера? Покров чего? Покров трагедий, чего же еще? Ибо и воздух, дорогая Белла, и воздух не пуст, как виден людям, воздух полон духами. Ты веришь в духов?

– Нет.