Дом лжи

– Я видеть, что вы видеть. – Абимбола показывает на экран, на человека в черном балахоне с капюшоном. – Я не видеть его лицо, нет. Я водить.

Черонис оглядывается на Джейн:

– Еще что-нибудь?

Джейн переадресовывает его вопрос нигерийцу:

– Вы помните еще что-нибудь, сэр?

– Он давать мне хорошие чаевые, – говорит тот.

– Да?

– Он давать мне сотню. Вся поездка была, может, двадцать пять. Всегда помнишь тех, кто хорошо платит.

Джейн переглядывается с Энди.

– Еще бы, – говорит она.

* * *

Джейн и Энди, вернувшись к себе в штаб, едят разогретые в микроволновке сэндвичи – время уже далеко за полдень – и просматривают материалы на Ника Караччи, присланные из ФБР. Звонит телефон Джейн. Она узнает номер и ставит аппарат на громкую связь.

– Пришли результаты токсикологии, – скрипит в динамике голос Черониса. – Караччи выпил несколько глотков алкоголя и принял около сорока миллиграммов диазепама. Нормальная доза – десять.

– То есть для передозировки достаточно? – уточняет Джейн.

– Вполне. Хотя эксперт утверждает, что для парня его комплекции могло быть и маловато. Но, чтобы сделать его сонливым, а его движения замедленными, хватило бы.

– Диазепам, – повторяет Джейн. – То есть валиум.

– Да, совершенно стандартный препарат.

Джейн смотрит на Энди.

– Химический препарат в крови, – говорит она. – Где-то я такое недавно слышала… А ты?

* * *

– Сюда, пожалуйста, – обращается к ним управляющий Гранд-Торнтон-тауэр, деловитый мужчина в темном костюме. – Мне подождать вас здесь или вы вызовете меня, когда закончите?

– Мы дадим вам знать, когда закончим, – говорит Энди.

Офис «Роста капиталов Ньюсома», комната 1302, в Грант-Торнтон-тауэр выглядит так, словно гостей тут не ждали.

– Судя по всему, старина Ник собирался в путь, – делает вывод Энди.

Помещение вычищено до последнего уголка. На столе секретарши виден пыльный прямоугольник – здесь стоял компьютер. Из-под стола торчит кабель. На ковре под столом отпечатки чего-то тяжелого, прямоугольного – видимо, здесь помещалась главная машина или накопитель на жестких дисках. В ящиках за столом секретарши тоже кто-то порылся и, видимо, выбросил все их содержимое.

– Компьютера нет, файлов тоже нет, – подводит итог Энди. – Подчищал следы.

– А может, не только свои, – говорит Джейн. – Разве так ведет себя человек, который планирует совершить самоубийство? Я хочу сказать, какая ему разница, что нам станет известно о его мошеннических схемах или даже о Лорен, раз уж он все равно собрался проглотить пулю?

– Я тебя услышал. Но… – Энди задвигает ящики. Он в перчатках, на всякий случай – вдруг они все же решат проверить это место на отпечатки. – Может быть, он знал, что ему придется ее убить, и на всякий случай стирал всякие следы ее присутствия в этом офисе. Может быть, это была незапланированная ситуация, Джейн. Ну, глотнул парень бурбона, да не один раз, закинулся парой таблеток, расчувствовался, эмоции накатили, он и сунул револьвер себе под подбородок – показалось, что это хорошая идея… Такое тоже нельзя сбрасывать со счетов.

– А я и не сбрасываю, – соглашается Джейн. Энди прав, все возможно. – Просто мне тут что-то не нравится.

Из приемной они идут в главный кабинет – большой, впечатляющий: Николас Караччи не мелочился, играя в «Кристиана Ньюсома», богатого и умного инвестора. В углу кабинета – бар для спиртного и диван с большими подушками. Электронные баннеры с индексами Доу-Джонса, НАСДАК и Никкей. Плоский телевизор на стене. Массивный письменный стол из полированного металла. Дорогие ковры. Да, роль он играл на совесть.

Но ящики стола и шкафов тоже оказались пусты. Компьютеры также отсутствовали. Никаких следов того, что за человек работал тут недавно, кто к нему приходил и что они тут делали.

* * *

Управляющего зданием они находят внизу, в лобби.

– Чем еще я могу вам помочь, сержант Бёрк? – говорит он, блистая отменной учтивостью. Многие вспоминают о хороших манерах, когда копы внезапно заходят в гости.

– Вы очень любезны, – отвечает Джейн. – Нам действительно понадобится кое-что еще. Вы ведете журнал посетителей?

* * *

Джейн и Энди заходят в калитку и через палисадник подходят к лестнице трехквартирного дома на Линкольн-парк. Джейн поднимает руку к кнопке рядом с фамилией «Филдинг».

– Ты все еще не веришь, – говорит она Энди.

– Я так не сказал. Я стараюсь придерживаться непредубежденного взгляда.

– Ладно, партнер. – Она нажимает кнопку, за дверью раздается звонок.

– Алло? – крякает голос в домофоне.

– Эмили Филдинг?

– Да.