Дом лжи

– Подпишет. Он мне доверяет.

В контексте нашего разговора эти слова звучат так двусмысленно, что мы оба невольно умолкаем.

– Мне не безразличен мой муж. Я не хочу ему вредить. Таких намерений у меня нет.

– Ну разумеется. – Кристиан взмахивает рукой. – С теми деньгами, которые я для тебя заработаю, что бы ни случилось, он все равно получит столько, сколько ему и не снилось.

Я киваю, отвожу глаза и продолжаю собираться.

– А что дальше?

– В смысле? Ты составишь бумагу, которую я дам ему подписать.

– Я не об этом. Я… о нас с тобой.

Я смотрю на него.

– Как ты решишь, так и будет, – говорит он. – Не думай, что я на тебя давлю.

– Мне казалось, что этот вопрос обычно задает девушка, нет?

Он хохочет:

– Может быть.

– Ну, так вот, девушка задает тебе вопрос, – говорю я. – Что будет дальше? К чему это нас приведет?

– Ну… – Он взмахивает руками. – Я же тебе сказал, ты мне нравишься. И если ты согласна повышать ставки, то и я тоже.

Теперь подмигиваю я.

– Созвонимся.

Мужчину надо держать в предвкушении.

25. Кристиан

После двухчасовой долбежки с Вики я прихожу домой около восьми. Секс с замужней женщиной – самое лучшее, ведь для нее ты – отдушина, канал «Дискавери», а не старый ворчливый муж, которому она дает только из чувства долга или благодарности. Надо было видеть, на какие штуки я раскручивал многих замужних дамочек в постели…

К слову, о диванах – войдя в квартиру, я обнаруживаю на своем диване Гевина: в одной руке у него пиво, другая бегает по клавиатуре лэптопа.

– Трахался? – Он смотрит на меня, когда я вхожу в комнату. – О, вижу, что да. И кто же она?

Я изображаю небольшую пантомиму – делаю вид, как будто стреляю с прыжка.

– Он стреляет… и попадает в десятку! Публика не может сдержать ликования!

– Серьезно? Номер семь? Та, у которой двадцать лимонов и здоровые сиськи?

Мы не называем имен. Гевин не слышал имени Вики и никогда не услышит. Она для него просто номер 7. Моя седьмая мишень.

Эта китайская стена анонимности хранит нашу дружбу. Я не хочу знать, как Гевин проворачивает свои финансовые аферы, а он не сует нос в мои дела. И не важно, что мы – друзья детства и я ему в общем-то доверяю. Я знаю – если Гевин когда-нибудь попадется, у него может возникнуть соблазн облегчить свою участь, сдав меня. Ну и, конечно, он опасается того же с моей стороны. И хотя я вряд ли сдам его федералам, даже если они возьмут меня за жабры, все-таки анонимность наших дел помогает сохранять дружбу чистой и незапятнанной, устраняя саму возможность предательства.

Так что в моей квартире Вики Ланьер Добиас известна лишь как номер 7. И когда Гевин составлял ее финансовый план, он оставил вместо имени пробел, который я позднее заполнил сам. Заполнил и нажал кнопку «печать».

– Наконец-то я до нее добрался, Гев. Впился в нее, как большеротая пиявка.

Он откладывает лэптоп в сторону.

– Что ж, Ники Мешок-с-Пончиками, повезло тебе.

Я отвешиваю театральный поклон.

– Ну, расскажи, не томи, – говорит он. – Я жажду деталей.

Я подхожу к бару и беру бутылку скотча. В Чикаго я приехал летом, завершив предыдущее дело. Мой номер 6 жила в Лексингтоне, Кентукки, ей было пятьдесят три, и ради меня она бросила мужа. Так спешила, что взяла с него при разводе всего один миллион, который вручила мне, чтобы я вложил деньги в какое-нибудь выгодное дельце. Но я, само собой, смылся и залег на дно, тихо просидел там несколько месяцев, а потом вернулся в Чикаго, где Гевин живет постоянно и где, можно сказать, прошло наше детство.

– Джентльмен никогда не рассказывает о тех, кого он целует.

– О’кей, скажешь, когда появится джентльмен. А пока давай колись. Ты-то раз в двадцать чаще трахаешься, чем я.

– Двадцать помноженное на ноль? – Я наливаю себе четверть бокала виски, поднимаю его, как будто чокаюсь, и пью, а потом смачно причмокиваю.

– Ну, давай, Ник.

Я предостерегающе поднимаю палец.

– Не называй меня так.

– Ах, извини, Кристиан. Какого черта ты выбрал себе такое имечко для прикрытия?

Я наливаю еще виски и снова пью. Алкоголь я предпочитаю употреблять неразбавленным – меньше газов.

– Вот именно потому, что никто не назовется Кристианом просто «для прикрытия».

Будь у меня выбор, моего псевдонима не знал бы и Гевин. Это единственный изъян в моем плане отделять дружбу от чисто профессиональных отношений. Но мою фальшивую личность создает именно он: моя кредитная история и послужной список поддельные, водительские права и кредитные карты – поддельные, дипломы и сертификаты – поддельные, даже заметки обо мне в колонках новостей «Форчун» и «Ньюсуик» – поддельные. И состряпал их Гевин. А он не смог бы этого сделать, не знай моего подставного имени. Кристиан Ньюсом.

Я плюхаюсь на стул.

– Знаешь, Гев, похоже, я напал на золотую жилу. Раньше я думал, что ею была номер пять.

– Номер пять – это из Милуоки? Номер пять была крутая. Пару лимонов тебе принесла, нет?

– Ну да. В те времена это был Клондайк. Но разве сравнишь ее с этой? Двадцать миллионов долларов! Вот получу их – и сразу завяжу. Уйду на пенсию в тридцать два года, как только сорву куш.