Дом лжи

И что я ему отвечу? Что я, университетский преподаватель, пользуясь тем, что в начале июля занятий нет и рабочих часов мало, торчу под окнами бывшей возлюбленной и ее мужа, подглядываю за ней, за ним, за ними обоими, чтобы узнать хоть что-то об их жизни? Никуда не годится.

Вот почему я совсем не хочу привлекать внимание полиции – стоит им появиться, и скандал обеспечен. Может быть, даже придется оплатить штраф за нарушение правил частной парковки… Да вдруг еще Лорен ненароком выглянет в окно, и что же она увидит? Ба! Старина Саймон Добиас сидит в машине почти под самыми ее окнами… Жуть!

Я здесь родился – правда, не на этой улице. Я живу в Грейс-Парк, где большинство населения составляет средний класс, причем вполне прогрессивный – спросите любого, вам каждый скажет. Но в начале 1800-х, когда Мортимер Грейс основал Грейс-Парк, он выделил кусок земли размером в три квадратные мили[11], застроил его отдельными домами и дал ему особое название – Грейс-Виллидж. Дело в том, что взгляды Мортимера на вопросы класса, религии и расы нельзя назвать просвещенными по сегодняшним стандартам. Он хотел, чтобы в Виллидж его соседями были только богатые белые англосаксонские протестанты, то есть такие же, как он сам.

Теперь ограды вокруг Виллидж нет, как нет и ворот, входить в которые дозволялось не каждому, да и в правила поселка еще в 1940-е были внесены исправления, убраны оскорбительные формулировки; однако многие и теперь считают, что поселок в общем-то не изменился со времен Мортимера. И в первую очередь это касается богатства его обитателей. Мало кто из местных детей ходит в среднюю школу «Грейс Консолидейтед», как я в свое время; нет, они учатся в частных школах. А после университетов возвращаются сюда со своими семьями, чтобы растить собственных детей. В Виллидж есть семьи, которые живут здесь уже шестое-седьмое поколение.

Лорен тоже не местная. Она родилась в Олд-Ирвинг-Парк на севере Чикаго и жила там, когда я впервые увидел ее в фирме моего отца: она работала у него помощником юриста, а я был студентом и подрабатывал мальчиком на побегушках. И вот, полюбуйтесь, теперь она живет в роскошном особняке, больше похожем на дворец, а ее муж Конрад Бетанкур старше нее на пятнадцать лет, дважды разведен и заправляет делами одного из самых успешных хедж-фондов[12] в мире…

Подозреваю, что я уже исчерпал весь лимит везения, отведенный мне для игры в шпионы на этой неделе. Но и сведений я тоже собрал немало. Вырвав страницу из зеленой тетради, просматриваю записи.

Каждое утро, ровно в шесть, за Конрадом Бетанкуром заезжает городской автомобиль и увозит его в сторону скоростного шоссе, ведущего в центр. Сначала у него тренировка в клубе «Восточного банка», затем он направляется на работу, в офис в здании «Сивик-Опера» на Вакер-драйв. Домой он может вернуться в любое время – по крайней мере, всю эту неделю, что я слежу за ними, было именно так.

Лорен, судя по всему, не работает. Всю эту неделю она каждый день играла в теннис в «Грейс кантри клаб». После тенниса был гольф. Два раза за неделю она обедала в городе без Конрада, но с группой женщин. После этих обедов не возвращалась домой, а оставалась ночевать в своем кондоминиуме на Мичиган-авеню.

Дома, в Грейс-Виллидж, она каждое утро отправлялась на пробежку, делала три или четыре мили по городу и возвращалась к 8.30.

Бег, теннис, гольф. Неудивительно, что ты так хорошо выглядишь, Лорен.

Двое девочек-подростков проходят мимо моей машины по тротуару, болтают, глядя в телефоны, задерживаются ненадолго – померанский шпиц, которого они ведут на поводке, остановился, чтобы понюхать пожарный гидрант. Одна из девочек замечает меня, ее взгляд ненадолго задерживается на мне. В ушах у меня наушники, и я начинаю говорить, как будто по телефону; сам не знаю, почему мне кажется, что если сидеть в припаркованной машине и разговаривать, то это выглядит менее подозрительно, чем сидеть молча.

Господи, чем я занят? Надо остановиться. Бросить эту затею. Забыть, что я вообще видел тебя, Лорен. Забыть и двигаться дальше, как я уже сделал один раз. Вот только второй раз у меня не получится…

Вряд ли я теперь отпущу тебя снова.

5. Вики

Администратор отделения срочной медицинской помощи бросает взгляд на удостоверение, висящее у меня на шее на специальном шнурке, и кивает. С ней мы еще не встречались. Многие ее коллеги узнают меня в лицо.

– Точно. Я – Вики из «Тихой гавани». Пришла к некоей Брэнди Стрэттон.

Сейчас около восьми вечера, в отделении затишье. Какая-то женщина сидит, обняв своего малыша, а тот, шмыгая носом, играет во что-то на планшете. Неподалеку от них мужчина, его рука обернута полотенцем, рядом с ним – женщина.

– Шторка номер шесть, – говорит администратор. – Но ее еще зашивают, так что ты присядь пока, посиди.

– Ладно.