Дом малых теней

Главное — не растеряться. Не подпрыгнуть и не завизжать, когда что-то будет двигаться в темноте. Кэтрин спустилась по лестнице, замирая и морщась от древесных поскрипываний. Прошла мимо одной двери — ее она помнила, — и попыталась нашарить выключатели. Кое-как нащупала дверную ручку — все-таки заперто.

Но здесь, на лестничной клетке, источник беловатого сияния стал очевиден — как она и предполагала, он шел из коридора, где была комната Эдит.

Перегнувшись через перила и застыв на краю темного колодца лестничного пролета, Кэтрин вся обратилась в слух. Если бы над самым ее ухом вдруг раздался чей-нибудь голос, ее сердце бы точно остановилось и она полетела бы головой вниз, отдав Богу душу еще где-то межу этажами. Голос не раздался, но ощущение, что внизу, где-то в цоколе, что-то все-таки движется, насторожило ее. Что это могло быть? Звук распространялся будто бы во всех направлениях. Ей представился целый круг детишек, собирающихся там, внизу, и вот они разом задирают свои бледные, кукольные личики… Таращатся на нее во все бельма глаз.

Тряхнув головой, Кэтрин боязливо отступила от перил. Опять воображение буянит.

Крысы. Самая обыденная живность, какую можно встретить в старых домах.

Держась спиной к стене, она прошлась по лестничной клетке и выглянула в проход. Дверь, источавшая свет, была не на виду. Скорее всего, приоткрыта лишь немного, на дюйм-другой. Спальня Эдит была ближе всех к лестнице — и заперта. А вот следующей за ней шла детская, и именно из-за ее косяка исходил свет.

Развернувшись, Кэтрин шмыгнула назад, хватая воздух ртом, как рыба. У самой стены, шаря, как слепая, по недружелюбному мраку, она снова услышала разбегающийся по сторонам перестук — двумя этажами ниже. Только тогда ей вспомнились последние слова, сказанные Эдит этим вечером: «Лучше вам будет пойти к себе… Там и оставайтесь».

Глава 29

— Этот запах… — Тот странный дурман, учуянный ею еще в первый визит и все это время неотступно напоминавший о себе, волнами исходил от прохода в мастерскую Мэйсона.

— Я к нему привыкла. Почти не замечаю, пока не спущусь сюда. — Эдит улыбнулась. — Вам, наверное, сложно в это поверить, но мне он дарует покой.

Вонь навалилась на Кэтрин подобно жаре после кондиционеров. Глаза сами собой стали слезиться. Она прокашлялась.

— Это… химикаты?

— Мыло и дробленый мел в растворе мышьяка. Формалин. Остатки дядиных формул.

Да тут не остатки, тут кое-что похуже, захотелось сказать Кэтрин. Если комната уже много лет не используется как лаборатория и так пахнет, скорее всего, сам воздух в ней смертельно ядовит.

— Методы моего дядюшки по сей день держатся в строжайшем секрете. Нашлось бы много таких, кто щедро заплатил бы за то, чтобы понять, как ему удавалось достичь таких потрясающих результатов. Именно здесь он провел большую часть своей жизни. Эта комната ничуть не изменилась — все так, как он сам оставил. Не терпится показать ее вам!

Эдит не обманула: комната сохранилась так же хорошо, как и увековеченные Мэйсоном животные. Кэтрин вспомнила, как читала статью таксидермиста из Музея Естественной Истории, восхищавшегося тем, как был законсервирован тургор пригубных тканей и усов в одной из доставшихся ему на экспертизу мэйсоновых работ.

— Мне можно?.. — Кэтрин приподняла камеру.

Эдит взглянула на технику с осуждением, но в итоге кивнула.

Кэтрин указала на плиточный пол с вделанным водостоком:

— Это ведь когда-то была посудомойная?

— Да, ее переделали. Все оборудование нашей прежней домоправительницы переехало в прачечную комнату. Та поменьше будет.

Мелкая раковина марки «Белфаст» родом из 1800-х и гончарная утварь были одними из немногих предметов обстановки Красного Дома, что несли на себе отпечаток старения. На всем прочем не лежало ни пылинки. Видимо, Мод заранее тут все протерла. Медный бак с горячей водой и ручная помпа с холодной были размещены позади раковины. Маленькое окошко над баком выглядело и пахло так, будто его недавно протерли с уксусом. Кустарник жался к самому стеклу.

— Этот дом целую вечность простоит. По меньшей мере, я так думала в детстве. Хотя, по сути, мое детство так и не кончилось. — Эдит окинула взглядом стальные сушилки, нависшие над верстаком. — Моему дяде нужно было много места. Для всякой нечистоплотной работы. Как видите, он распорядился всем по высшему разряду. — И снова эта ее улыбочка, как если бы дискомфорт Кэтрин был для нее усладой.

Кэтрин выдавила улыбку в ответ и нацелила объектив камеры на длиннющий ряд сосудов, керамических и стеклянных, на полке над верстаком. Фотографии послужат хорошими иллюстрациями для каталога, хотя, конечно, для той версии, что уйдет в итоге в печать, потребуется рука профессионала. Эти же снимки она готовила для Леонарда. Вряд ли где-то еще сохранился столь обстоятельный кабинет таксидермиста начала двадцатого столетия. За право побывать здесь многие историки сразились бы друг с другом на мечах. Возможно, «Инглиш Эритейдж»[11] в итоге заинтересуется снимками.