Дом, милый дом! (СИ)

Пепел, обугленная поверхность и мрачное, затянутое свинцовыми тучами небо. Первой мыслью Дейва после увиденного была очень непатриотическая херня: «Вот бы у русских было голубое небо». Русские для Дейва были далекими пришельцами из другого мира, кроме того, он и не знал толком других народов, проживающих по ту сторону Океана. Тихого и единственного, который был Дейву известен. Он не зря отправился в салон к дяде. Учеба не была ему интересна. Зато теперь, глядя на небо, которое не пропускало свет, он в отличие от многих мог обрести веру в то, что где-то есть и другое небо, по-прежнему приветливое и голубое. Дейв думал, что этот голубой кусочек однажды доберется и до его городка, и тогда он сможет полюбоваться на рассвет или закат – как повезет.

Ночью он съел последний украденный у полковника Сандерса гамбургер, уже подванивающий к этому времени, и провалился в череду кошмаров. Там были чудовища, инопланетяне, вампиры, оборотни, а потом пришли агенты ФБР в темных очках и осветили весь сон Дейва яркой вспышкой. Он проснулся, надеясь забыть все, что произошло с ним.

Путешествия по окраинам неизбежно заканчивались крахом надежд. Впрочем, к этому времени Дейв уже наловчился взламывать замки на второсортных лавочках и обчищать их за короткий срок, пока кому-нибудь из банд не приходило в голову сделать то же самое. Часть таскал в свой бункер, оплачивая охрану консервами, а часть ныкал по углам, стараясь никогда не ходить дважды в одно и то же место.

У него появилось хобби. Он стал собирать украшения. Первое время к ним проявляли огромный интерес, но очень скоро стало ясно, что никому не нужны побрякушки, когда еды хватает еле-еле, а напиться чистой водой удается лишь изредка. Со злости многие выбросили свои запасы драгоценностей, а Дейв увидел такие «развалы» и всерьез заинтересовался. Теперь у него на пальцах было по два-три кольца, он отыскал мастера в одном из бункеров и сделал себе столько дырок для сережек, сколько тот согласился уместить. Дейв был похож на ходячий манекен с бирюльками, и его это забавляло. Новое общество было безлико, предсказуемо и уныло, а он стал для самого себя лучиком веселой иронии.

В основном Дейв брался за заказы, связанные с доставкой лекарств. Медикаменты становилось все сложнее находить, все аптеки разграбили, а взламывать хранилища было опасно и долго. Дейв искал новые места, примечал их на карте и делал ночные вылазки. Многие боялись работать под покровом ночи, а ему нравилось – почти не видно разрушений, можно представить, что жизнь течет своим чередом, как раньше. Основной причиной, конечно, была стоимость лекарств на их импровизированном рынке. Дейв начал заботливо относиться к пенициллину, корпеть над каждой таблеткой обезболиващего.

Самый широкий спрос был у витаминов. Еда, которой запаслись перед катастрофой, давала достаточно энергии, но не могла восполнять все питательные вещества, организмы запертых в подземелье людей истощались на глазах. Они таяли, теряли иммунитет и умирали от обычной простуды. Дейв, пристрастившийся в салоне вполуха слушать радио, считал это чем-то вроде эпидемии ВИЧ. Только не нужно было никакого вируса, достаточно было постоянного стресса, ужасной воды и кормежки, отсутствия развлечений и сломавшегося где-нибудь на задворках бункера фильтра воздуха. Адская комбинация. Бывало, что Дейв открывал клапан какого-нибудь убежища, а внизу его ожидало кладбище. Такие клапаны стрелки помечали красными крестами – спускаться туда было дурным тоном. Нашлись падальщики, но среди уважаемых стрелков такое поведение вызывало бурю негодования.

В конце концов, он заслужил себе прозвище Дейв Погремушка и репутацию честного стрелка. Погремушкой его звали из-за бирюлек, а честная репутация всего лишь была следствием его характера. Дейв никогда не обманывал и старался всегда действовать не только к своей выгоде, но и к выгоде покупателя.

Эта новая жизнь не слишком нравилась ему, но другой не предвиделось, и постепенно Дейв начал привыкать к простой мысли: через несколько лет он умрет, оставив после себя ворох драгоценностей, свободную Пижаму и, если повезет, произойдет это на задворках города в собственном отдельном бункере.

Возвращаться в убежище к другим несчастным Дейву не нравилось – это было напоминанием собственной обреченности. Он словно погружался из мира тихой мертвой поверхности в оазис медленно умирающего человечества. Ему было жутко и страшно бродить между коек с лежащими на них людьми, которые прекратили бороться за свое существование, уповая на мифических военных и правительство. Дейв с детства предпочитал самостоятельно вершить свою судьбу.