Дом моего сердца

Ей нравилось все, абсолютно все в том, как живут обыкновенные девушки. И она не считала себя безнадежной в домашних делах!

Глава четвертая

Через несколько минут Шошана заметила, что Роунэн, который ел с завидным аппетитом, был задумчив, погружен в себя и столь же упорно не стремился к общению с ней, как она стремилась к общению с ним.

–　Вам понравился завтрак?　– спросила Шошана.

Он коротко кивнул, и она решила продолжить разговор:

–　Расскажите мне о себе.

Он взглянул на нее, потом отвел взгляд.

–　Мне нечего рассказывать. Я солдат. Это значит, что моя жизнь на девяносто девять процентов состоит из чистейшей скуки.

–　А на один процент из чего?

–　Из кромешного ада.

–　О!　– воскликнула Шошана, искренне заинтригованная.　– Кромешный ад! Как интересно!

–　Лучше бы вам не произносить этих слов,　– сказал он.

–　Ад, ад, ад!　– весело повторяла она, наслаждаясь тем, что дразнит Роунэна.

Он строго взглянул на нее. Она улыбнулась в ответ.

–　А что было самым захватывающим из того, что с вами случалось?　– спросила она, когда он закрыл глаза, подставил лицо солнцу и откусил кусочек печенья, явно не собираясь отвечать на ее вопросы.

Он ответил, не открывая глаз:

–　Я натолкнулся на медведя-гризли, когда был в Канаде, где проводились тренировки по выживанию в горах.

–　Правда?　– выдохнула Шошана.　– И как это было?

Это было даже интересней, чем в кино. Она живо вообразила, как Роунэн голыми руками бросает медведя на землю.

–　Он убежал в одну сторону, а я в другую.

Она нахмурилась, разочарованная.

–　Не очень интересно!

–　Посмотрел бы я на вас!

–　Я бы хотела увидеть канадские горы. Они красивые? Там есть снег?

–　Красивые, и снег там есть.

–　А какой он, снег?　– задумчиво спросила она.

–　Холодный.

–　Нет, не на ощупь.

–　Он все время разный,　– сказал Роунэн.　– Когда холодно, снег легкий и похож на замерзшую пыль. Когда становится теплее, он тяжелый, мокрый и липкий и из него можно что-нибудь вылепить.

–　Например, снеговика?

–　Ну да. А я строил из него жилище.

–　А какой снег больше подходит для катания на санях?

–　Холодный, сухой. Что вы знаете об этом?

–　Ничего. Я видела это по телевизору. У меня всегда было тайное желание увидеть что-то не такое, как здесь, более красивое.

–　Не знаю, есть ли на свете что-то более красивое, чем здешний ландшафт,　– сказал он.　– Там другой тип красоты. Она более суровая и напоминает людям о том, как они ничтожны и как могущественна природа.　– Роунэн вдруг решил, что слишком разговорился.　– Я не сомневаюсь, что ваш муж отвезет вас туда, раз вы так этого хотите,　– внезапно сказал он.

Наступила ее очередь взглянуть на него. Принцессе не хотелось, чтобы ей напоминали в этот момент, что в ее жизни вскоре возникнет какой-то муж.

–　Я совершенно уверена,　– проговорила Шошана,　– что принцу Махейлу так же интересно кататься по снегу на санях, как учить буйвола танцевать чечетку.

–　А он разве не любит путешествовать? Узнавать что-то новое?

Шошану вдруг охватила паника.

–　Понятия не имею, что он любит,　– сказала она сдавленным голосом и уставилась в тарелку, едва сдерживая слезы. Она вдруг поняла, что собралась навеки связать себя с совершенно незнакомым человеком.

–　Эй,　– сказал Роунэн,　– только не плакать!

Она впервые после вчерашних событий со стрельбой услышала панику в его голосе.

–　Я не плачу,　– сказала Шошана, сердито смахнув со щеки непрошеную слезу. Ей не хотелось, чтобы Роунэн с жалостью смотрел на нее!　– Почему вы решили стать военным?　– спросила она, изо всех сил стараясь говорить ровным голосом.

В его взгляде мелькнуло сочувствие, и он откровенно ответил:

–　Мне не нравилась моя жизнь в детстве. Я мечтал о порядке, стабильности, хотел жить по правилам. И нашел то, что искал.　– Он пристально посмотрел на нее, запнулся, а потом продолжил: – И вы тоже найдете. Поверьте мне.

–　Разве выбранная вами жизнь не тяжела?　– спросила Шошана, хотя ей хотелось спросить совершенно другое: как я найду когда-нибудь то, что ищу? Я не знаю даже, где искать!

Он пожал плечами и снова подставил лицо солнцу.

–　Неофициальный девиз нашей группы: либо держись, либо возвращайся домой! Некоторые находят такую жизнь тяжелой, а мне нравится испытывать себя на прочность.

Шошане надо было узнать, свободен ли он. Хотя она сама, конечно, не была свободна.

–　У вас есть девушка?　– поинтересовалась она, надеясь, что не покраснела.

Роунэн бросил на нее быстрый взгляд:

–　Нет.

–　Почему нет?

От его открытости не осталось и следа. Губы снова были твердо сжаты.

–　У меня нет подруги потому, что при моем образе жизни это невозможно.

–　Почему?

Роунэн вздохнул, но Шошана не собиралась сдаваться.

–　Я много разъезжаю. Месяцами не бываю дома. Обезвреживаю старые бомбы. Прыгаю с самолетов.

–　Встреча с медведем-гризли не была самой волнующей для вас!　– упрекнула она.

–　Это самый волнующий эпизод, о котором мне разрешено говорить. Большая часть моей работы строго засекречена.

–　И опасна.

Он пожал плечами:

–　Опасна настолько, что нечестно было бы иметь подругу или семью.

–　Не понимаю,　– сказала Шошана задумчиво,　– что нечестного в том, чтобы быть самим собой?

Он удивленно взглянул на нее, и она объяснила: