Дом Монтеану. Том 2 (СИ)

— Не могу, Флорина. Одна из моих извращённых фантазий испачкать тебя на глазах Стана. И я это сделаю. Я сделаю это очень скоро, — смеётся он.

— Ненавижу…

— Хорошо. Я согласен на ненависть. Ненависть тоже чувство. Только не забывай, Флорина, ты опять вампир и станешь теперь более разговорчива, эмоциональна и привлекательна. Я не могу дать тебе полную гарантию, что не буду пользоваться каждой секундой твоей слабости и поймаю тебя, Флорина. Это мой клан, мой дом, и я твой король. Ты признаешь меня, Флорина. Ты примешь меня, — он наступает на меня, а я двигаюсь по стене, пока не упираюсь в один из книжных шкафов.

Хмыкнув, Томас моментально оказывается напротив меня и запирает между своих расставленных рук, прижимаясь ко мне всем телом.

Почему моё тело реагирует на него? Я уже не человек. Я вампир. А вампиры умеют ненавидеть и презирать. И уж точно, когда это происходит, то вампир не испытывает жажды вкусить другого вампира, словно это единственное важное в этом мире.

— Ты так пахнешь… как дерьмо и гниль. Тебе нужно помыться. Я слишком брезглив на самом деле. Выглядишь ужасно, Флорина. Поэтому отправляйся в мою комнату, тебя будут сопровождать. Прими душ, переоденься и ознакомься со своей новой жизнью. Я даю тебе время до ужина, а потом буду убивать дальше у тебя на глазах тех преданных людей, которых ты не захотела защитить.

— Ты их держишь в заложниках, чёрт возьми, — шиплю я.

— Именно. Но ты не хочешь их защитить. Если бы хотела, то разумно согласилась бы со мной, тем более я делаю то, что хотел твой отец, Флорина. Он хотел видеть меня на троне, а тебя рядом со мной. Думаешь, я совсем идиот и не сложил два плюс два? Рома спрятал тебя, таким образом защитив от меня, но больше защищать тебя некому. Станом управляю я, Флорина. У тебя больше нет друзей, есть только я, и ты тоже будешь подчиняться мне, — произносит он, и его глаза горят от страсти к своим фантазиям, а я презрительно кривлюсь.

Но самое пугающее здесь… да много пугающего меня. И я знаю, что как только останусь одна, то моё сердце разобьётся в очередной раз из-за следующего предательства.

Глава 8

Мировое соглашение между нашими кланами для меня лично выглядит предательством тех, кто погиб из-за меня же. Я не могу просто так взять и дать согласие на добровольное насилие, рабство и коронацию Томаса. Просто не могу. Я не в силах пересилить себя и убедить в том, что это правильно и разумно. Да, я переживаю о Жозефине, но… а как же Рома и его смерть? Как же гибель других вампиров, которые погибли? Получается, всё было напрасно, если я могла и раньше согласиться на все условия Томаса? Тогда в чём заключался смысл моей забастовки и попыток спасти своих людей?

Меня под прицелом нескольких автоматов ведут по коридорам. Я и не собиралась убегать. Это глупо. Сейчас глупо, но я подберу подходящее время. Меня выворачивает наизнанку от отвращения ко всем этим вампирам, которые когда-то подчинялись мне. И знаешь что, мой друг? Теперь я вернула власть, и им всё же стоит вспомнить, что они принадлежат мне. Я могу сделать с ними всё, что мне выгодно. И я сделаю это. Мне просто нужно время, чтобы немного разобраться с ситуацией.

На удивление меня приводят в мою же комнату, но мало того, что в ней витает вонь Томаса, так ещё и везде лежат его вещи. Просто везде.

— Чёртов сукин сын, — шиплю я, когда у меня за спиной опускается решётка. Но я зла не потому, что меня заперли. Я зла, потому что его чёртова одежда находится в моём чёртовом шкафу. Бросив документы на стол, подхожу к шкафу и выбрасываю всю его одежду на пол. Затем я собираю её и бросаю в горящий камин. С удовольствием смотрю, как она горит. Затем я снимаю всё постельное бельё и делаю с ним то же самое. Я даже полотенца сжигаю. Оставшись довольной, я открываю потайную дверь и понимаю, что проход замуровали. Это было предсказуемо. Остаётся кровь. Мне нужна кровь, и мне нужно питание. Мой вампир требует еды. Я ищу свой холодильник, но его унесли, теперь на его месте стоит сейф. Взломать сейф даже вампир не может. Дело не в силе, а в том, что вампирские сейфы намного более сложные, чем человеческие. Вырвать дверцу не получится, как и выбить, к примеру, окно или решётки. Пока это никому не удавалось, отец был умным…

Я сажусь на пол, когда в моей голове появляются воспоминания об отце. Я до сих пор не могу поверить в то, что отец сделал это, и что именно его рукой было написано чёртово смехотворное завещание. Как он мог? Как? Он же был хорошим отцом. Он был моим отцом, в конце концов. Но у меня создаётся такое ощущение, что или я тупая, или здесь что-то нечисто.

Приняв душ и смыв грязь со своего тела и волос, достаю свою одежду, которая на удивление до сих пор висит в шкафу, только вот провоняла смрадом Томаса. Ничего. Переживу.

Есть ещё кое-что, что пока я не поняла. Почему Стан настоял на разговоре с Томасом? Он знал про Жозефину? Он знает что-то ещё? Я должна получить ответы.