Дом на Арбате

В то время он тоже создал в своём доме № 4 по улице Арбат такое же товарищество жителей, как и я в нашем доме. Мы с ним общались в 1993 году, после расстрела парламента, когда объявили о выборах в Государственную Думу. На какой-то встрече я предположила, что Жириновский на этих выборах всех раскидает и выйдет в лидеры. Он поднял меня на смех и очень нелицеприятно высказался о Владимире Вольфовиче. Однако же когда выяснилось, что я оказалась права и даже стала депутатом по списку ЛДПР, он стал проситься ко мне в помощники. К тому времени у меня уже был помощник, но я порекомендовала его депутату Кривельской из нашей фракции и даже организовала им встречу, когда она пришла ко мне в гости. К сожалению, он не произвёл должного впечатления на подполковника МВД Кривельскую: на него вдруг напал ступор, и он начал нести какую-то пургу, так что Кривельская его послушала-послушала и нашла вежливую причину, чтобы отказать.

После этого мы с ним больше не встречались, меня закрутили депутатские дела, и я о нём забыла. И вот такая неожиданная встреча через столько лет! Не знаю, узнал ли он меня, наверное, я тоже постарела, но в этом древнем озлобленном старике очень трудно было узнать прежнего, тогда ещё молодого человека. В своём выступлении он жаловался на помойки во дворе, на кафе «Крези и Дези», которое не даёт ему спать, просил убрать лавочки под окнами, так как в ночное время там тоже постоянно выясняют отношения. В общем, понятны его раздражительность и жёлчность: когда тебе каждую ночь действуют на нервы и не дают выспаться, поневоле становишься брюзгой.

Потом выступил какой-то незнакомый высокий лысый мужчина в элегантном костюме. Он оказался потомком бывшего московского фабриканта, владельца кондитерской фабрики Абрикосова, и рассказал, что долго жил в Париже, в Пекине, и такие же проблемы, как на Арбате, существуют и в этих городах. Но там ничего не запрещают, там регулируют. Что он понимает под регулированием, он так и не объяснил, но его выступление произвело большое впечатление на Дерюгина, и после заседания он долго благодарил его за выступление и жал ему руку.

26 августа 2014 года, вторник.

Вечером в 19 часов в отстроенном недавно роскошном Доме русского зарубежья, в библиотеке имени Солженицына, на четвёртом этаже состоялась встреча жителей всех пешеходных зон Москвы с министром московского правительства, главой Департамента культуры Москвы Сергеем Александровичем Капковым.

В Интернете я посмотрела информацию о нём. Родился в Нижнем Новгороде, окончил Волго-Вятскую академию госслужбы, был вице-губернатором Чукотки при Романе Абрамовиче, мечтает о кресле губернатора Нижегородской области, но Собянин его пока не отпускает.

Внешне это ещё довольно молодой интересный мужчина, высокий, рыжеволосый, крепкого телосложения, с приятным низким баритоном, которым он барственно отвечал на вопросы присутствующих.

В основном вопросы задавали женщины пенсионного возраста. Одна старушка сообщила о том, что у них в районе происходит рейдерский захват библиотеки имени Крупской.

– Мы никому не отдадим библиотеку имени Крупской! – грозно отчитывала она министра.

– Я у вас ничего не забирал, ни библиотеку имени Крупской, ни библиотеку имени Ленина, – с деланным испугом отшутился Капков.

Потом вниманием публики завладела Людмила Михайловна Королёва, которая опять завела разговор о художниках и музыкантах, от которых, по её мнению, нужно освободить Арбат. В конце концов, она добилась, что Капков пообещал встретиться ещё отдельно и с жителями Арбата, и, возможно, с художниками, которые работают на Арбате, чтобы более детально обсудить этот вопрос.

Я не стала озвучивать свои вопросы, а написала две записки Капкову: одну – о перспективах воссоздания храма Николы Явленного на Арбате, вторую – о том, чтобы Департамент культуры выступил с законодательной инициативой во вновь избранную в сентябре Мосгордуму о запрете размещения в жилых домах на Арбате ночных увеселительных заведений.

Когда закончились устные вопросы, Капков взялся за записки. Сначала зачитал мою первую записку о храме Николы Явленного, слегка запнувшись на ударении, но произнёс правильно, с ударением на втором слоге. Немного покрутив записку, он отложил её, сказав, что не готов сейчас ответить на этот вопрос. Вторая записка его больше заинтересовала, и он даже сказал, что в конце встречи кое-что добавит по этому вопросу, но так к нему и не вернулся.

Поговорив до девяти часов вечера, все дружно разошлись по домам.

Вечером мне позвонила Королёва и стала выяснять, принимала ли я участие в собрании по созданию и выборам районной организации советников. Я сказала, что ничего об этом не слышала.

– Говорят, председателем выбрали Абрикосова, а тот советник по фамилии Лобанов, который сидел рядом с вами и предлагал мне возглавить эту организацию, видимо, таким образом проверял, знаю ли я о том, что они тайно уже всё провернули без нас.