Дом на Арбате

– А чей же? – удивилась я. Я видела эту симпатичную девушку, которая летом приезжала в Москву: когда я заходила агитировать Ирочку перед выборами, она выглядывала из соседней комнаты.

– Этого ребёнка она родила ещё до замужества от другого человека. А сейчас она со своим мужем разводится и собирается выйти замуж за какого-то француза, военного, который обещает увезти её во Францию. Вот Ирочка и поехала разруливать ситуацию, – по секрету сообщила мне Александра Андреевна.

– А как же вы? – забеспокоилась я. – Всё-таки два месяца – большой срок.

– Ну что вы, обо мне она и не думает. Наоборот, раньше, когда уезжала, наказывала мужу сестры, чтобы он заезжал ко мне и проверял, жива ли я, продукты привозил. А сейчас и сама устранилась, и всех родственников тоже так настроила, чтобы никто мне не помогал. Я её понимаю, у неё уже нет терпения больше ждать, когда вся квартира освободится! Но я же не виновата, что дожила до таких лет!

– Ну какие ваши годы, многие живут и побольше, чем вы!

– Вот и Ирочка как-то сказала Насте, той, которая меня обворовала: «Она до ста лет доживёт!». Ох, не зря Григорий Васильевич меня предупреждал! Он мне говорил: «Ты нашим не доверяй. Они тебя обмануть могут». А ведь это были его последние слова. Утром мне позвонили из больницы и сказали, что он умер. Гриша хотел меня предупредить. Ну да что теперь говорить! Я им не нужна теперь.

– А как Любочка, которая у нас в подъездах убирает, вы говорили, что теперь она к вам приходит, готовит вам кушать и убирает? – спросила я.

– С Любочкой тоже не всё хорошо. Я ведь ей платила хорошие деньги, 15 тысяч в месяц, за то, что она мне раз в неделю варила борщ и убирала. Но она в последнее время стала всё из рук вон плохо делать, командовать стала. Я на кухне под ноги себе подкладывала мягкий коврик, она его забрала себе, а вместо него какую-то грязную тряпку положила. А недавно я попросила её разморозить морозильник, он уже давно не размораживался, может испортиться из-за этого. Она сказала, что разморозила, а сама и не подумала. Куда-то торопилась и убежала. Я слепая, но после её ухода пощупала – лёд на месте. Хотела сама разморозить – шнур включён. Он высоко, я не достаю, хотела на скамеечку встать, чтобы самой дотянуться и выключить, но ноги дрожат, побоялась, что упаду, позвала Ирочку, она выдернула шнур и ушла к себе, и я сама тёплой водичкой всё на ощупь промыла и снова включила. Как же она так могла – молчком, пообещала и не сделала? А я без холодильника не могу, если он из строя выйдет, продукты не смогу хранить. После этого случая, когда она мне позвонила, чтобы прийти, я ей сказала, что уже не надо приходить. Но я ей ничего не стала объяснять. Она и сама знает, в чём виновата.

– Наверное, она нахватала себе работ, не успевает везде, вот и убежала. С морозильником же надо долго возиться, пока он растает, а ей ждать некогда, – предположила я.

– Но могла бы сказать, а не обманывать. И коврик мой забрала без спросу. А я теперь думаю: ну что я от неё хочу? Она ведь сама мне рассказывала: её муж привёл в дом, когда его жена ещё жива была, умирала от рака. А я уже тогда подумала: неужели она не понимает, что это грех, что так нельзя? Так спокойно об этом рассказывала, как будто эта женщина ещё и виновата! А ведь она вдвойне страдала – и от болезни, и от того, что всё это происходило у неё на глазах! А сейчас муж с Любочкой разводится, не хочет с ней жить и уезжает к своим детям в Белоруссию. Я её жалела, а теперь думаю, что по-другому она и не могла со мной поступить.

– Но кто же теперь будет вам готовить и убирать? – забеспокоилась я.

– Я пока сама себе готовлю. Не спеша, на ощупь. Социальный работник мне приносит капусту, картошку, морковь, куриные грудки, и я сама себе готовлю. Даже винегрет себе недавно приготовила.

– Вообще-то, социальный работник, если нужно, может и даже обязана приготовить вам пищу. У меня есть прейскурант, который я взяла на последней встрече с руководством города по социальным вопросам. Там указано время приготовления пищи – 2 часа, стоимость – 315 рублей. И за уборку, и за другие услуги тоже указаны цены в этом прейскуранте. Я могу его вам принести.

– У меня тоже есть такой список, – сказала Александра Андреевна.

– А что же вы тогда платили такие деньги Любочке за то, что она вам борщ варила?

– Да мне её жалко было, у неё с мужем сейчас разлад, двое взрослых сыновей остались на Украине и подлежат призыву на военную службу, а там сейчас идёт война на Донбассе. Хотелось как-то поддержать её. А она решила, что может со мной особо не церемониться. Но я не жалуюсь. Мне моя тётя всегда говорила: не смотри на тех, у кого лучше, смотри на тех, у кого хуже, чем у тебя. Вот у меня знакомая есть, она была десять лет назад моим социальным работником, а теперь у неё после инсульта отнялись левая рука и левая нога. Вот кому действительно тяжело!

– А социальные работники её навещают? – спросила я.