Дом на берегу океана, где мы были счастливы

Слова, застрявшие у меня в горле, никак не могли высвободиться. Все, что я, как мне казалось, знала, вдруг разлетелось в клочья. Все расплылось. Я утратила ощущение реальности.

– Поговори со мной.

Я развернулась и пошла к окну, движимая удивительным приливом энергии. Лиза последовала за мной. Следовало ей ответить, вымолвить что-то, неважно что, пусть даже сейчас с ней заговорит другая женщина, а не я. Ведь Лизина мать просто обязана была произнести какие-то слова, вот только женщина, которая сейчас жила во мне, перестала быть матерью, она снова превратилась в Мадлен двадцатилетней давности.

– Все в порядке, не волнуйся. Просто короткое затмение, извини… Я рада, что ты вернулась.

– Не понимаю, почему ты так отреагировала? Ты знакома с его отцом? С другой стороны, он пианист, по словам Натана…

Мой живот свело так, что я чуть не заорала от боли. Пианист.

То есть это не галлюцинации.

Джошуа здесь, Джошуа вернулся.

Я даже познакомилась с его сыном пару минут назад.

И теперь ничего, кроме этого дома на восточной стороне бухты, в котором я могла передвигаться с закрытыми глазами, больше не существовало. А он был погружен во мрак.

Дом никуда не делся, стоял на месте, прямо напротив меня. И в моем воображении всплыла картинка: Джошуа за роялем. Играет ли он сейчас? Сев за фортепиано, он забывал включить свет, поскольку был слишком поглощен музыкой и не обращал внимание на то, что стемнело.

И вдруг окно гостиной осветилось.

Его сын – у Джошуа есть сын, я не могла опомниться, но при этом была счастлива за него – вернулся.

В их общий дом.

На восточной стороне пляжа

Неожиданно вспыхнул свет. Я не шевельнулся, отчаянно дожидаясь возвращения своей галлюцинации. Ждал, чтобы Она снова появилась передо мной.

– Ну и паршивая погода! – заорал Натан.

Он уже забыл, каким тоном я с ним разговаривал и как он разозлился в ответ.

– Слушай, я тут встретил новых соседок. Девушка, Лиза, думаю, моя ровесница. Там была и ее мать, она какая-то странная. Ты наверняка знаешь ее… Она приняла меня за тебя.

Пелена окутавшего меня тумана разорвалась. Я снова стал мыслить ясно.

– Пойду приму душ, – продолжил сын. – Папа?

Я не ответил, я вообще не собирался ничего отвечать. Распахнув стеклянную дверь и не закрыв ее, я вышел на террасу.

– Папа! Ты свихнулся?

Я махнул рукой, чтобы он оставил меня в покое, и побежал по лестнице к пляжу. Бьющий по лицу ливень подтвердил, что я жив. У нее есть дочь. Дочь, которую я принял за нее. Иными словами, мне ничего не почудилось. Она здесь… Я должен ее увидеть.

Убедиться в том, что я не умер.

На западной стороне пляжа

На террасе дома напротив выросла фигура, и я сосредоточилась, чтобы получше ее рассмотреть. Он ли это? Дыхание зачастило. Мне показалось, что он взволнован и торопится. Я двинулась вдоль окна, чтобы не потерять из виду слишком хорошо знакомый силуэт. Я бы ни с чем не спутала его манеру спускаться по вырубленным в скале ступеням, не задумываясь об опасности и не держась за перила, чтобы поберечь руки.

Это был он. Джошуа.

Он спрыгнул с последних ступенек и приземлился на песок.

На восточной стороне пляжа

Мои ноги погрузились в песок. Мне потребовалось сколько-то секунд, чтобы все осознать и поразмыслить. Руки понемногу переставали дрожать. По-моему, я уже давно не рассуждал так здраво. Я был сейчас самим собой, постоянная взвинченность покинула меня. Могу ли я помчаться на противоположную сторону бухты? Такой вопрос не стоял. Пора положить конец ожиданию. Ноги понесли меня к ней.

На западной стороне пляжа

Он заколебался, идти ли. Нет! Он обязан прийти. Я должна снова быть с ним. Увидеть его. Попросить прощения. Я подхватила с кресла шерстяную куртку и вышла на террасу.

– Что ты делаешь, мама? Там дождь! Это неразумно. Ты слишком слаба!

Я подошла к ней, взяла ее лицо в ладони и осторожно сжала.

– Я вернусь, Лиза, не беспокойся. Оставайся в тепле.

Я отпустила ее и упросила свое тело потерпеть и дать мне достаточно сил. Я прошла так быстро, как только могла, к калитке вверху перед лестницей. Щеколда воспротивилась и не поддавалась. Я с яростью встряхнула калитку, пытаясь не зарыдать от бессилия. Щеколда наконец-то подчинилась. Я вытерла мокрое от дождя лицо.

Что это, подарок перед последним вздохом?

Я застыла на середине лестницы, ветер принес голос Лизы, ошеломленной моим поведением. Она звала меня. Я крикнула, чтоб она не волновалась, я знаю, что делаю. Потребовала, чтобы она доверяла мне.

Я не могла повернуть назад, забаррикадироваться за ставнями и забыть, что Джошуа здесь, совсем рядом.

Глава девятнадцатая

На полпути между западной и восточной сторонами пляжа

Спускающаяся ночь укутывала их, скрывала, защищала.