Дом на берегу океана, где мы были счастливы

Я отдала все, что могла, и даже больше. Моя энергия утекала. Чтобы все не испортить, я остановилась и внимательно наблюдала за своими руками, которые теперь медленно отдалялись от клавиатуры, прощаясь с ней. Я получила больше, чем мечтала. Сыграла на рояле. Подле Джошуа снова встретилась со своим самым старым и верным другом, ко мне вернулись давние впечатления, звуки, глубоко укоренившиеся в моем существе, прикосновения к клавишам, которые помогли мне узнать себя и стать той, которой я была и оставалась до сих пор. Я прежняя так никогда и не исчезла.

Я уткнулась лицом в плечо Джошуа, закрыла глаза, его музыка укачивала меня. Я покорилась его игре и всему тому, что он мне ею говорил. Проходили минуты, и он играл все тише, подчиняясь ночи и приливу нежности, такой нужной нам обоим.

Потом он покосился на меня, и я потянулась к нему. Еще один, последний аккорд. Потом последняя нота. Она зависла над нами, длилась и длилась. И наконец нас поглотила тишина. Его лицо замкнулось. Я не хотела, чтобы его боль усилилась. Он этого не заслужил, а она и так слишком хорошо ему знакома. Как же долго он себя жестоко казнил. Я еще приблизилась к нему и поцеловала его с той малостью жара, которая у меня сохранилась. Я могла подарить нам только поцелуи, но они были мне нужны. Ради нас. Ради него. Ради того, что они значили.

– Джошуа, я хочу ощутить твою кожу. Пусть она меня согреет.

Он без единого слова взял меня на руки, я повисла у него на шее и как можно теснее прижалась к нему.

Тут я была в безопасности.

И именно тут я хотела заснуть.

Нас приняла его кровать. Он снял с нас одежду, стараясь унять дрожь в руках. Я не отрывала от него глаз. Мне никогда не наверстать те взгляды, которыми я должна была его ласкать, но я не собиралась упускать ни один из тех, что мне подарили последние мгновения жизни. Джошуа накрыл нас простыней, спрятал нас. Мы были под защитой, одни во всем мире. Он лихорадочно пробежался руками по моему телу с той же пылкостью, что и раньше, он все еще хотел меня, и ему было важно, чтобы я это почувствовала, чтобы я ушла, сохранив уверенность в этом. Он видел не умирающую, а безумно влюбленную в него женщину.

Я так сильно любила его.

Так сильно.

Он был и навек останется тем, кто значил для меня больше всех на свете.

И пусть дочка простит меня…

Но он… он…

Он был моим любовником, моей любовью, моим дыханием, моим существованием…

Он был мной…

И мы до последней секунды сохраним любовь, которая больше всего-всего. Больше нас самих.

Мое тело разучилось желать. Но мое сердце еще умело.

Прильнув друг к другу, мы занимались любовью нашими глазами, кожей, сплетенными руками.

– Я люблю тебя, Джошуа…

Мой голос был не громче тихого шепота.

– Я не могу тебя покинуть, Мадди… не могу… Я люблю тебя. Я люблю тебя…

Я не сумела справиться со слезами.

– Я уйду вместе с тобой.

Я хорошо представляла, на что он способен. И если у меня остались хотя бы крохи власти над ним, влияния на него, я была обязана пустить их в ход. Мне нужно вытерпеть до тех пор, пока я не буду уверена, что он не уничтожит себя. Если он уйдет вслед за мной, наша встреча и эта ночь окажутся абсолютно бесполезными. Вся моя жизнь окажется бесполезной, если мне не удастся спасти его жизнь.

– Я запрещаю тебе.

– Я не допущу, чтобы ты снова покинула меня… тут не о чем говорить…

Я собрала все оставшиеся у меня силы, чтобы крепко прижаться солеными от слез губами к его губам. Он со страданием принял мой поцелуй.

– Я тебя никогда не покину, если Лиза узнает нашу историю из твоих уст. Пусть она услышит ее от тебя… Уведи ее в нашу музыку. Расскажи ей, кто такая Мадди.

– У меня не получится… без тебя ничего не выйдет…

– Сыграй за нас обоих… Сыграй для нее… Сыграй для своего сына… Сыграй для Натана… Не бросай его…

Он сжал меня сильнее. Я угадала его ответ – он любил сына. Я обнимала его, пока у меня оставались силы.

– Живи ради меня, Джошуа, и я не умру…

Он боролся, продолжал сопротивляться, но при этом не отводил взгляд.

– Я не жду обещаний… Я верю тебе.

Его тело, сотрясаемое рыданиями, окутало мое.

Мне было холодно.

Мне было так холодно.

Я больше не лежала в постели Джошуа. Где он? Я хотела позвать его, но не могла произнести ни слова. Во рту пересохло. Я попыталась пошевелиться. Мои руки и ноги были такими тяжелыми.

– Мама… мы здесь.

Рука на моей щеке. Ласка легкая, как пушинка. Тонкий аромат.

Лиза. Лиза была рядом. Лиза прижимала меня к себе. Моя голова лежала у нее на коленях. Где же Джошуа? Он должен быть со мной. Он мне нужен. Еще. Еще немножко, вместе с моей дочкой. Объединить их. Увидеть их вдвоем до того, как я уйду.

Мое дыхание ускорилось.

– Постарайся открыть глаза.

Веки сопротивлялись.

Последнее усилие. Я должна это сделать.

Я должна понять. Посмотреть на тех, кто сейчас со мной.

Глухие звуки разговора.

Мои веки задрожали.

Свет был мутным.

Мелькали проблески солнца.

Мне сразу стало ясно, где я, потому что у меня еще оставалось немного ориентиров.

Я лежала на диване.

Рояль. Рояль был на месте, и солнечный луч освещал его.

За ним обрисовались со спины два силуэта.

Джошуа и Васко.

Васко был здесь. Он приехал.