Дом на горе

Но Костя не успокоился. Однажды утром Кораблёв застал его на второй просяной делянке, что находилась в дальнем углу пришкольного участка. Мальчик безжалостно прореживал посевы проса.

Витя вышел из себя. Он закричал, что не позволит Ручьёву самоуправничать и губить на делянке посевы.

- Уходи прочь! Я бригадир… я отвечаю!

Витя забежал сзади, изловчившись, схватил Костю за плечи и потащил с делянки.

- Не тронь лучше! - вырвался тот.

Витя побежал за юннатами.

Когда они собрались, Костя уже успел проредить почти всю делянку.

Ребята ахнули: вырванные из земли хорошо прижившиеся стебли проса валялись в куче вместе с сорняками.

- Смеётся над нами Ручьёв! - возмутился Витя. - Мы работали, старались, а он повырывал всё с корнем!

Юннаты обвинили Костю в озорстве, в неорганизованности и других смертных грехах. Они грозили исключить его из «просяной бригады».

В спор вмешался староста юннатского кружка Митя Епифанцев. Он сказал, что Костя Ручьёв излишне погорячился, но он прав: юннат потому и юннат, что он всегда ищет новое, придумывает, испытывает. И пусть Костя заканчивает опыт с просом по-своему: удастся - хорошо, не удастся - он из этого извлечет серьёзный урок.

Юннаты переглянулись: Митя, пожалуй, ловко придумал! Вот теперь Костя сам себя и высечёт. Кому же не ясно, что с делянки, где вырвана половина посевов, хорошего урожая не получишь!

- Пусть отвечает, коли так, - согласился Витя. - Можем вторую делянку навечно закрепить за Ручьёвым. А осенью мы ещё поговорим о его дисциплине…

С этого дня Костя стал работать один. Он попытался перетянуть на свою сторону Пашу Кивачёва и Васю Новосёлова, но те отказались.

- Замутилось у нас всё. Больше шума, чем дела. Отпишусь, я, пожалуй, из юннатов, - сказал Паша. - Давайте лучше в колхозе работать. Там дела поважнее.

И Костя согласился с приятелем. В бригадах шла трудовая страда. Каждый день ребятам находилась какая-нибудь работа: то они бороновали пары, то пололи хлеба, то сушили и сгребали на лугу сено.

На уход за опытным просом у Кости не хватало времени. Прореженная делянка всё гуще зарастала сорными травами.

Костя понял, что из его опыта ничего дельного не получится, махнул на делянку рукой и больше не показывался на пришкольном участке.

Глава 7 НА «КАТЕРЕ»

Всё утро Колька Ручьёв пропадал неизвестно где. В полдень он прибежал домой, выпил наспех кружку молока, отрезал ломоть хлеба, прихватил из чугунка пяток картошек в мундире и принялся засовывать их в карман.

Костя тоненько присвистнул. Нет, так дело не пойдёт! Что же поделаешь, если нет у них теперь ни отца, ни матери. Но обед есть обед, и он должен проходить не хуже, чем в других семьях, - чинно, неторопливо, в положенное время.

Да и к тому же, зачем он сегодня утром старался, готовил щи из свежей капусты, бегал к соседке то за советом, то за луком? Смешно, в самом деле, обедать одному, самому себе подливать щей из чугунка, самого себя угощать и похваливать!

- Колька, стоп! - голосом, не допускающим возражений, приказал Костя и загремел заслонкой у печи. - Обедать будем все вместе. Сейчас Сергей придёт.

- Так я же сытый! - взмолился Колька. - А потом, мне и по делу бежать надо.

Костя насмешливо оглядел братишку: удивительно, до чего деловой человек стал этот Колька! Один вид чего стоит - рубаха измазана землёй, руки зазеленились.

- Ты что, Колька, в команду пластунов записался? Или за горохом к кому-нибудь лазил?

- Такими делами не занимаюсь, - обиделся братишка. - Я, можно сказать, ваши грехи покрываю.

- Какие ещё грехи? - Костя застыл с ухватом в руке.

- Да, да… Запустили своё хваленое просо, а мы поли за вас, гни спину!

- Меня это теперь не касается, - нахмурился Костя.

- Понятное дело: загубил вторую делянку и носа к юннатам не показываешь. Выдохся, все пары вышли!

- Это кто говорит так? - Костя грозно шагнул к брату.

- Витя Кораблёв говорит. - Колька на всякий случай подался поближе к двери. - Вот погонят тебя из юннатов, будешь знать!

Решив, что брат наголову разбит его доводами и теперь не посмеет силой усаживать за стол, Колька шагнул к двери.

- А обедать всё равно будешь! - настойчиво сказал Костя.

Колька готов был возмутиться такой несправедливостью, но тут в избу вошёл старший брат, Сергей, рослый, скуластый парень с крупными чертами лица.

- Как на катере? - Сергей снял пиджак, повесил его на гвоздь у двери и, оставшись в одной линялой матросской тельняшке, мельком оглядел избу. - Вижу, вижу: полный порядок. И команда вся в сборе. Тогда свистать на обед. Корми, Костя!.. А ты, Микола, полей мне. Не в службу, а в дружбу.

Скрепя сердце Кольке пришлось покориться.

Захватив ведро с водой, Сергей вышел в проулок, снял тельняшку.

Колька лил брату на шею студёную воду и обдумывал, как бы это половчее пожаловаться на Костино самоуправство. Но на руках Сергея, опушённых золотистыми волосами, так молодо и легко играли и перекатывались желваки мускулов, что мальчик невольно засмотрелся.

«Сильный он у нас… морячок! - с уважением подумал Колька. - Кого хочешь поборет и морским узлом завяжет».