Дом на границе миров

Когда началось наше противостояние? Противостояние-дружба поначалу. Это потом он стал моим врагом, а вначале он был моим лучшим другом, а до этого мы вместе ходили в детский сад. И потом ходили в одну школу, а потом в институт, а потом на работу. Вся моя жизнь прошла вместе с ним, у него на глазах, как и его на моих. Когда сидели на горшках, был ли он моим врагом, тогда он был моим другом, соратником. Нет, а в школе, когда я благодаря дружбе с ним был авторитетом среди ребят, потому что он был признанным вожаком. Безбашенным, смелым и беззаботным. Нет, и тогда не был.

А в институте, когда мы учились на геодезическом, вот тогда – да, тогда он стал моим врагом. Он всегда был за меня. И когда все ребята в школе были против меня, он, только он оставался рядом. А вот на практике, на полевой практике, когда мы были в Крыму в горах, вот тогда он стал моим врагом. Вот тогда я не простил ему, что он увёл у меня Лизу. Мою Лизу. Лиза теперь делает вид, что не знает меня. А тогда на практике она со мной была так ласкова, так нежна. Я таял только от того, что она находится рядом. Она однажды поцеловала меня.

Это было вечером. Мы сидели у костра. Ужин готовила Лиза. Макароны с тушенкой, она ещё добавляла травки разные, лавровый лист прямо живой с куста, она в этом хорошо соображала. Она все подкладывала Коле добавки, а он всё смотрел на Вику. Вика была ярче Лизы. Лиза такая нежная, тихая, а глаза горят, по глазам Лизы можно было читать как по книге, заглянешь и как в бурю на корабле, падаешь, потом взлетаешь, когда она смотрит на тебя. А если не смотрит, то кажется, что весь мир от тебя отвернулся. А в остальном ничего особенного. Скромная. Тихая.

А Вика – огонь. Не только в глазах, как у Лизы. Вика стройная, но сильная, быстрая, порывистая, волосы тёмные, блестящие, с каштановым оттенком. Она – как Кармен. Дразнит, задирает, как будто маленький золотой гарпун у неё. Она ранит твоё сердце и тянет, тянет к себе. Не вырваться. Вот и Колю она пыталась притянуть, только ничего у неё не вышло. Он не терпел, когда его так сильно хотели загарпунить.

А мне всегда Лиза нравилась, с виду спокойная, а в глазах бурное море. Как я мог ей понравиться, сам не понимаю, удача. Случай.

И вот наш ужин, она всё Коле добавки подкладыва-ет. А он не смотрит ни на неё, ни на Вику. Кармен нашу. А она с ума сходит. Видно, что она горит от любви к нему, а ему неинтересно. Я любуюсь Лизой, ни на что не надеясь. Какая она красивая, тихая, а в глазах буря. А после ужина я в первый и в последний раз поцеловался с Лизой. Вернее, она меня поцеловала. Ужин закончился, девчонки помыли посуду, мы натаскали воды, заготовили топлива и сидели у костра, правда, пока мы работали, Коля ходил купаться.

Солнце зашло, и быстро темнело. Резко стало прохладно, и вот тогда Лиза прямо при всех подошла ко мне, взяла за руку, как маленького, и потянула на себя, я встал, не помня себя от счастья, и мы пошли к обрыву недалеко от лагеря.

Она стояла на фоне гаснущего неба, я никогда не забуду этого неба, я подошёл, обнял её, она прислонилась к моей груди спиной, оперлась, а мои ладони обняли её скрещенные руки. Она подняла ко мне голову, глянула в сторону лагеря и повернулась, не отрываясь от меня, и сама, сама взяла в руки мою голову, притянула к себе и поцеловала. Я закрыл глаза. Я был как пьяный. У меня кружилась голова.

Она оторвалась от меня, смотря всё так же в сторону лагеря, подхватила меня под руку, и мы вернулись к костру. Небо упало на землю и звёзды впились в нас своими яркими глазами. Они стояли над нами как немые свидетели моего счастья. Лиза и Вика ушли в палатку, а я ещё долго сидел у костра, пока у меня не перестала кружиться голова. Коля где-то бродил.

Я пошел в палатку, но не мог, просто не мог заснуть. То там, то здесь грохотали цикады. Как военный оркестр. И вдруг ближе к утру, как я понимаю, в палатку осторожно проникла Вика, я захлопнул глаза и притворился спящим. Сердце у меня отказывалось работать. Я падал, и падал, и падал, и – ничего – всё – понимал.

Лиза значит, с Колей. Они там, в девчоночьей палатке. Меня тошнило, и все органы сдвинулись со своих мест и не могли найти их вновь. Меня тошнило всем телом. Вот так. И как вспомню, меня опять начинает тошнить всем телом. Она с ним. Он с ней. Как же я? Я без неё. Без Лизы. А она с ним.

Вот с этого утра он и стал моим врагом. И этого уже никогда не изменить.

На берегу реки стою я и тупо жду, когда мимо меня проплывет труп моего врага, моего друга детства, который увёл у меня девушку Лизу и теперь гуляет от неё. Я мог бы проследить за ним, получить неопровержимые доказательства, фотографии, видео– и аудиозаписи его измен и представить их Лизе, но я должен просто сидеть на берегу реки и ждать, когда мимо меня проплывёт труп моего врага. Как правильно? Ждать или делать? Но следить и посылать компромат я точно не буду.