Дом на Холодном холме

Наконец они уселись в машину, Олли проверил, пристегнула ли Джейд ремень безопасности, и выехал со двора.

Он заметил, что дочь немного нервничает. На ней была новая школьная форма – черный пиджак, желтая блузка и черная плиссированная юбка. На Radio Sussex Нил Прингл брал интервью у какого-то художника из Льюиса. Художника звали Том Хоумвуд, и они говорили о его последней выставке. Джейд молчала.

– Ну как, не терпится увидеть новую школу? – спросил Олли.

– Ржунимагу.

– Это еще что значит, господи?

– Значит – ага, как же. Все мои друзья идут в школу в Портслейде. – Она посмотрела на телефон. – Но я… в Святого Павла в Берджесс-Хилл. Это какое-то название церкви, папа!

– Это очень неплохая школа, судя по всему. И ты ведь знаешь Бартлеттов? Их тройняшки туда ходили и были очень довольны.

Олли посмотрел на дочь. Та снова погрузилась в «Инстаграм». Он искоса взглянул на экран ее телефона. Под ником Джейд_Хэркурт_хОхО красовалось несколько рядов эмодзи: нахмуренные рожицы и «большой палец вниз».

– Послушай меня, моя хорошая, – сказал он. – Ты просто попробуй, ладно? Не все так плохо, честное слово.

– Как будто у меня есть выбор, – буркнула Джейд, не поднимая головы.

Некоторое время они ехали молча.

– Значит, бабушка заходила вчера к тебе в комнату? – как бы невзначай поинтересовался Олли. – И ничего не сказала?

– Ага.

– Ты уверена?

– Фибс ее видела. Мы как раз говорили по FaceTime.

– И бабушка ничего не сказала? – опять повторил Олли.

– Нет, она просто вышла, и все. Она что, сердится на меня?

– С чего ей на тебя сердиться?

– Фибс сказала, она была какая-то злая.

Остаток пути они проделали в полной тишине, если не считать писков, звоночков и прочих звуков, что издавал телефон Джейд. Олли думал о вчерашнем вечере. Родители жены и он с Каро сидели на кухне. Олли налил Деннису большой стакан виски, а Памела, которой в последнее время приходилось водить машину, выпила буквально две капли красного. Потом они проводили тестя с тещей, и Памела попросила его пожелать от нее Джейд спокойной ночи.

Наверх она абсолютно точно не поднималась.

6

Понедельник, 7 сентября

Олли вернулся домой минут через тридцать и припарковался за красным побитым фургоном строителей, которые прибыли пораньше и уже начали работать над влагой в подвале. Несколько минут он просто посидел в машине, рассеянно слушая интервью Дэнни Пайка с представителем «зеленых» из Брайтона насчет новой автобусной линии. Ему всегда нравился стиль Дэнни – немного язвительный, да, он любил поспорить, зато из интервью всегда можно было извлечь массу информации.

Вылезая из машины, Олли краем глаза заметил какое-то движение справа. Серая белка. Она взлетела вверх по стволу высокого гингко, что рос в центре круглой лужайки напротив дома.

Он проводил грациозное животное взглядом. Каро белок ненавидела. Называла их «древесные крысы». Она все время говорила, что они обгрызают кору и тем самым уничтожают деревья. В выходные она заметила еще одну и потом попросила Олли пойти купить духовое ружье и перестрелять их.

Белка уселась на ветке и принялась грызть орех, забавно держа его в лапках. Конечно, Олли ни за что не смог бы ее убить. Он вообще не хотел никого и ничего здесь убивать. Ну, разве что кроликов, которые буквально заполонили сад.

В воздухе витал слабый, но отчетливый запах конского навоза. Вдалеке, выше по холму, медленно двигался трактор, похожий с этого расстояния на игрушечную машинку. Мотора, разумеется, слышно не было. Олли взглянул на поля, потом на фасад дома. Он все еще не до конца верил, что они действительно здесь живут. Это был их дом, место, где они, как он надеялся, осядут насовсем, проведут остаток жизни. Не временное жилище, а дом навсегда.

Он вытащил телефон и, поворачиваясь во все стороны, сделал несколько снимков – крыльца с колоннами, с балюстрадой над ним; потом взял выше и сфотографировал окна, симметрично расположенные по обеим сторонам от нее. Олли все еще неважно ориентировался в том, где что расположено.

Слева от парадного входа находился туалет, затем дверь в библиотеку. Дальше по левой стороне размещался еще один туалет, а потом длинный коридор переходил наконец в атриум. Слева от атриума была просторная столовая. Потолки во всех комнатах были высокие, украшенные лепниной. Дверь атриума, справа, открывалась в кухню, а за ней, в пристройке, располагались бывшая буфетная и кладовая. Оттуда ступеньки вели вниз, в подвал со сводчатыми кирпичными потолками. Часть подвала была занята старой кухней, с дровяной плитой, которую не растапливали уже много десятков лет. Когда-то здесь обитала прислуга, что жила при доме. В самом конце подвала были устроены полки для винных бутылок. Пыль свисала с них, как бахрома. Однажды, когда они будут много зарабатывать и смогут себе это позволить, на этих полках появится отборное вино. Вино, конечно, станет их общей страстью.