Дом на Холодном холме

Выражение лица викария немного изменилось.

– Нет – не слышал о чем?

Олли во второй раз сообщил ему печальные новости.

– О господи Иисусе! Какая жалость! Я встречался с ним всего несколько раз, но… Он был так предан своему делу… он…

Викарий вдруг замолчал на полуслове и уставился через коридор куда-то в холл.

Олли снова увидел ту же тень – как будто кто-то маячил за дверью. Его слегка затрясло.

Все еще глядя на дверь, Фортинбрасс спросил:

– А… кто-то еще живет в доме, кроме вас с женой и вашей дочери – кажется, вы говорили, что у вас дочь?

– Да, Джейд, ей двенадцать. И больше здесь никто не живет.

Олли все еще видел тень; она слегка двигалась. Он вскочил, большими шагами пересек коридор, распахнул дверь и вышел в холл.

Там никого не было.

– Очень странно, – сказал Олли, вернувшись в гостиную. К его неимоверному облегчению, викарий по-прежнему сидел на диване и в этот момент как раз протянул руку за печеньем.

– Нет, не могу устоять, – признался он. – Как там Оскар Уайльд выразился насчет искушения?

– Я могу устоять перед чем угодно, кроме искушения, – подсказал Олли.

– Да. Очень верно сказано. – Он надорвал самый краешек обертки и откусил маленький кусочек. – Они всегда напоминают мне о детстве, – сказал он, прожевав печенье.

– И мне тоже.

Олли чувствовал себя немного странно – как будто находился не совсем в собственном теле, а как бы парил над ним.

Он неожиданно вспомнил Брюса Каплана и их вчерашний разговор после теннисного матча.

«Может быть, привидения – вовсе и не привидения, и это явление как-то связано с нашим пониманием времени… Что, если все когда-либо произошедшее существует и сейчас – и прошлое, и настоящее, и будущее происходит одновременно, и мы застряли в ловушке, в одной крохотной точке пространственно-временного континуума? И иногда мы, как сквозь приподнятый уголок занавески, можем увидеть кусочки прошлого, а иногда и будущего?»

Но сейчас они в настоящем, не так ли? Викарий откусил еще кусочек шоколадного печенья. Потом еще. Олли бросил взгляд в холл. Тень снова была там. Как будто бы кто-то стоял за дверью.

– Что там такое, Оливер? Кто-то пришел и хочет к нам присоединиться?

– Там никого нет.

Они оба встали и вышли в коридор, Фортинбрасс впереди, Олли за ним. Холл был пуст.

Они вернулись в гостиную.

– Именно поэтому я вам и позвонил, – сказал Олли и быстро глянул в окно, в надежде, что Каро не вернется, пока они не договорят. Он знал, что ее не будет еще долго – даже покупка продуктов занимала у нее минимум пару часов, – но все равно беспокоился.

– Пожалуйста, расскажите все как есть. Все, что вас тревожит.

– Хорошо, спасибо. Когда я ездил к Бобу Манторпу, в четверг, он сказал мне, что об этом доме ходят нехорошие слухи. И еще он сказал, что в каждом графстве в Англии, в местной епархии обязательно есть экзорцист – или… я не помню, как вы правильно их называете. Словом, кто-то, к кому священник обращается в случае, если в его приходе происходит нечто странное, чего он не может объяснить. Это так?

Фортинбрасс задумчиво кивнул:

– Ну, в широком смысле да. Вы хотите, чтобы я организовал вам встречу с таким человеком? Чтобы он приехал сюда?

Олли увидел, что Фортинбрасс мельком посмотрел на дверь. Тень оставалась на прежнем месте.

– Скажите, Олли. Вы кажетесь мне очень рациональным человеком. Вы уверены, что хотите связываться со всем этим? Может быть, вы все же предпочли бы закрыть глаза на то, что вас беспокоит? Просто игнорировать это и подождать, пока оно исчезнет само по себе?

– Вы ведь видели тень там, за дверью, преподоб… Роланд? – Олли показал на коридор. Теперь тени не было.

Фортинбрасс дружелюбно улыбнулся:

– Возможно, это просто игра света. Или ветка, которую шевелил ветер.

– Сегодня нет ветра.

Фортинбрасс задумчиво обхватил кружку ладонями.

– Я атеист, Роланд. В мою голову вколотили достаточно религии в школе. Всю эту ботву из Ветхого Завета о мстительном, жестоком, эгоистичном Боге, который пошлет тебе гибель, если ты не поклянешься в вечной любви к нему. И что все это значило?

Некоторое время викарий внимательно изучал его лицо.

– То, каким Господь предстает перед нами в Ветхом Завете, действительно может послужить испытанием для наших несовершенных умов. Этого я отрицать не могу. Но я думаю, что мы должны взглянуть и на Новый Завет, чтобы найти настоящее равновесие.

Олли исподлобья посмотрел на викария.

– В данную секунду я готов принять все, поверить во что угодно. Мы живем в кошмаре, без всяких преувеличений. Я чувствую себя так, будто нас осадили какие-то злые силы. – Он настороженно взглянул на потолок, потом на стены, потом в коридор и вздрогнул.

Фортинбрасс поставил кружку на стол и положил рядом обертку от печенья.

– Я здесь, чтобы помочь вам, а не чтобы осуждать. Не хотите рассказать мне подробно, что у вас происходит?