Дом на краю

Кирилл подошел к вопросу серьезно. Отправил Настю и Нику на море. Митяя и Соню – в древнюю крепость на горе. А сам устроился на балконе двухуровневых апартаментов, включил ноутбук и открыл бутылку местного вина. Сухого, красного. Молодого, и оттого немного терпкого. Юрка вышел на связь мгновенно. Оценил открывающийся за спиной приятеля вид на Адриатику, потребовал привезти в Москву такую же бутылку. А лучше ящик. Кирилл достал сигарету, прикурил и с удовольствием затянулся, выпустив в камеру ровное колечко дыма. Юрка закашлялся от неожиданности. Кирилл усмехнулся. Он слушал беззаботную болтовню друга, беззлобно огрызаясь на его идиотские шутки, лениво потягивал вино и время от времени бросал тоскливый взгляд на море. Вот началось приветствие, отзвучали гимны. Темно-синяя форма Франции. Красно-белая – Хорватии. Юрка замолчал, переключив все внимание на футбол. Началась жеребьевка.

Это было так глупо. Сидеть в одиночестве и пялиться в монитор в то время, когда близкие веселятся на пляже. Кирилл недовольно фыркнул и прикрыл глаза. Дурацкая игра затянулась. За эти полгода он позабыл про старые, но исправно приносящие прибыль проекты, и упустил несколько новых клиентов. Он чуть не потерял жену.

Ноутбук выключился внезапно. Просто погас экран. Кирилл подключил зарядное устройство к розетке, но ничего не изменилось. Тогда он попробовал перезагрузить машину, но ничего не вышло. Его ноут умер. В самый подходящий момент. Кир сделал огромный глоток прямо из горла бутылки и посмотрел на сливающуюся с небом синюю гладь моря. Где-то там внизу его девочки купаются в соленых водах Адриатики, а он пялится в темный монитор. Кирилл с ужасом осознал, что сейчас он пропустит первое знакомство своей дочери с морем. Что он тысячу лет не видел Настю в купальнике, и даже не может вспомнить, когда последний раз купался вместе с младшим братом.

Глупо. Ужасно глупо. Кир сделал еще один глоток и поднялся из кресла. Потянулся. На кровати лежали его плавки. Кирилл засмеялся. Ведь он точно помнил, что не брал их с собой на пару дней в Варшаву. Настя, как всегда, все продумала до мелочей.

Море, несмотря на середину июля, было прохладным. У причала на волнах мягко покачивались яхты. Три катера класса day cruiser стояли в центре залива, сцепленные между собой. На общей палубе шла шумная вечеринка. Гремела музыка. Загорелые девицы топлесс и парни в шортах-плавках с громким визгом прыгали за борт, поднимая столп брызг. Кир сладко потянулся, нежась в закатном солнце. Где-то за спиной, в небольшом кафе, столики которого стояли прямо на тротуаре, раздался негодующий гул. Кирилл подавил желание броситься к экрану и узнать, как проходит главный матч года. Вместо этого он разбежался и рыбкой вошел в море. От холодной воды сбилось дыхание, и Кир, сделав пару размашистых гребков, по старой спортивной привычке начал считать до тридцати. На десяти он коснулся рукой гладкой округлой гальки, подтянул колени к животу и резко оттолкнулся ногами от дна. Двадцать два… Еще пара резких гребков, и он протяжно выдохнул в воду, устремляясь к поверхности. Долгожданный вдох. Радостный вопль Ники на берегу. И Настя, показывающая ему кулак. Кирилл лег на спину и рассмеялся.

– Гооооллл! – прогремел над набережной многоголосый радостный возглас.

– А вот бы была бы ничья… – мечтательно проговорил Кир, отлично зная, что его никто не услышит, но на всякий случай снова ушел под воду.

Вынырнув, Кир заметил, что Соня вдруг села прямо и приподняла темные очки, поймав на себе заинтересованные взгляды молодых парней, вероятнее всего итальянцев. Они только что подъехали к морю на велосипедах.

Рядом в тени деревьев устроилась компания немцев. Им было под шестьдесят. Или около того. Две женщины и двое мужчин. Они пили баночное пиво, сидя в раскладных креслах, и играли в карты. Вот раздался громкий мужской смех, а следом обиженный возглас. Они скинули карты, и один из мужчин что-то сказал, показывая на море. И женщины переглянулись и поднялись. Синхронно сняли верх от купальников и направились к воде. Соня поспешила отвернуться, все еще не привыкшая к нравам Европы. Кир уже успел заметить, что девушка мучительно краснела, видя как свободно здесь переодеваются на пляже не только дети.

Митя дремал в шезлонге, надвинув на глаза кепку. И его совершено не смущали тетушки топлесс. И девушки топлесс его тоже не смущали. Впрочем, Кирилла они не смущали тоже. Он находил это странное желание оголяться на людях немного забавным, не более.