Дом на краю темноты

После того как мне промыли желудок, восстановили кровообращение и перевязали сломанное запястье, я все рассказала шефу Олкотт. Я даже не утаила часть о том, что видела Петру Дитмер прямо в тот момент, когда Эльза столкнула Марту с лестницы, хотя все согласны, что у меня были галлюцинации.

Надеюсь, что нет.

Мне бы хотелось думать, что это дух Петры помог ее матери спасти мою жизнь.

Как только шеф Олкотт все поняла, пришло время официального признания моей мамы. В июле она признала себя виновной по одному пункту обвинения в сокрытии трупа. Теперь ее наказание решит судья. Хотя она и может получить до трех лет, ее адвокаты считают, что она в принципе сможет избежать тюремного заключения.

Когда я спрашиваю маму, не боится ли она попасть в тюрьму, она отвечает, что нет.

— Хотя мы считали, что поступали правильно, это не так, — сказала она мне вчера по телефону. — Я отсижу столько, сколько прикажет судья. Мне важно лишь то, что ты меня простила.

Так и есть.

Я простила ее, как только услышала, что она призналась в том, что мы обе считали моим преступлением. Я бы, конечно, не позволила ей пройти через это. Если бы я убила Петру, я бы призналась. Но тот факт, что мама была готова так собой пожертвовать, ясно давал понять, что я в ней ошибалась. Она не была монстром. Как и папа. Они просто два человека, попавших в невероятную ситуацию, которые были напуганы тем, что могло случиться с их дочерью.

Это не оправдывает того, что они сделали.

Но точно объясняет.

Как оказалось, все было ради меня. А насчет того, кто же это, я все еще пытаюсь это выяснить.

То, что наши отношения с мамой стали лучше, чем когда-либо — еще одна ирония. Она любит шутить, что надвигающийся тюремный срок — это все, что нужно, чтобы поладить. И все же я не могу не думать о том, что могло бы быть. Столько лет было потрачено впустую на сокрытие и ложь. А теперь мы можем только наверстать упущенное. Жаль только, что я не могу сделать то же самое с папой. Но я надеюсь, что он знает, где бы он сейчас ни был, что он тоже прощен.

В последние месяцы мама и Карл часто бывали в Бартлби из-за ее уголовного дела. И хотя теперь она вполне согласна провести день в Бейнберри Холл, она отказывается оставаться на ночь. Они с Карлом всегда снимают номер в «Двух соснах», что, по крайней мере на мой взгляд, хуже тюрьмы.

Когда их нет в городе, я ночами брожу по Бейнберри Холлу, размышляя обо всем, что произошло в этих стенах. Иногда я просто сижу и жду появления Петры. В отличие от всех остальных, я не думаю, что она была галлюцинацией, вызванной ядовитыми ягодами и приближающейся смертью.

Я верю, что она была реальна, и я бы хотела увидеть ее снова перед отъездом.

Я хочу ей сказать, что мне жаль, и поблагодарить ее за мое спасение.

Может, она и так это знает. Может, она наконец нашла покой.

Прямо сейчас я в кабинете на третьем этаже, стою у папиного письменного стола. Теперь здесь стоит только его старая пишущая машинка. Я провела несколько вечеров перед ней, мои пальцы спотыкались о клавиши, будто обсуждая, должна ли я на самом деле нажимать на них.

Сегодня вечером я решаю, что время пришло. То, что в моем интерьере нет никаких следов истории Бейнберри Холл, еще не означает, что я не буду ее рассказывать. На самом деле тот же издатель, который выпустил книгу много лет назад, уже связался со мной по поводу написания продолжения.

И сначала я отказалась, несмотря на предложенный внушительный аванс. Я дизайнер, а не писатель. Но теперь я думаю согласиться на их предложение. Не ради денег, хотя они помогут нам с Элли еще много лет развивать бизнес.

Я хочу это сделать, потому что мне кажется, что этого бы хотел папа.

В конце концов, я его дочь.

Поэтому сегодня я сижу перед пишущей машинкой, играюсь с клавишами и пишу то, что может быть, а может и не быть первым предложением того, что может стать, а может и не стать новой версией Книги.

У каждого дома есть своя история и свой секрет.

Благодарность

Каждая книга — это путешествие, которое начинается с зернышка идеи и заканчивается готовым продуктом, отражающим тяжелый труд десятков людей. Сюда входят все сотрудники издательства Dutton и Penguin Random House, особенно непревзойденная Майя Зив, которая с теплотой, поддержкой и острым редакторским взглядом проводит меня через каждую книгу. Особая благодарность Алексу Мерто и Крису Лину за то, что они продолжают дарить моим книгам обложки, которые просто не могут быть еще более прекрасно-жуткими.

Aevitas Creative Management, я шлю вам миллион благодарностей за моего настойчивого агента Мишель Брауэр, а также Челси Хеллер и Эрин Файлс, которые помогают моим книгам разлетаться по всему миру.

Особая благодарность Rodgers & Hammerstein Organization за то, что разрешили использовать слова песни «Тебе шестнадцать, но почти семнадцать». Мое сердце тоже поет от того, что я позволяю их песне плыть по залам моего призрачного творения.