Дом на краю темноты

Но потом я вспомнил звуки, которые постоянно слышал во сне. И глухой удар, который определенно не был сном. Это заставило меня задуматься о том, что Хиббс говорил о доме, который помнит. И о том, как закрылась дверь Мэгги той ночью, словно ее потянула невидимая сила. Меня охватил ужас, и у меня вдруг пропало всякое желание потакать воображению дочери. На самом деле в тот момент я хотел лишь выйти из этой комнаты.

— У меня есть идея. Пошли поиграем во дворе, — я сделал паузу, подумывая сделать одну маленькую уступку воображению Мэгги. — Твоя новая подруга тоже может пойти.

— Ей нельзя уходить, — сказала Мэгги, когда взяла меня за руку. Перед тем как выйти из игровой, она повернулась обратно к тому месту, где все еще сидела ее воображаемая подруга. — Можешь остаться. Но скажи остальным, что я не хочу их видеть.

Тогда я застыл, пораженный одним словом моей дочки.

Остальным.

Невидимая девочка, с которой говорила и играла Мэгги — это не единственный ее воображаемый друг.

* * *

— Я переживаю за Мэгги, — сказал я Джесс той ночью, когда мы ложились спать. — Мне кажется, она отрезана от мира. Ты знала, что у нее есть воображаемые друзья?

Джесс высунула голову из ванной с зубной щеткой в руке и пенящимся ртом, как у Куджо.

— У меня была воображаемая подруга в ее возрасте.

— Больше одной?

— Нет, — Джесс снова скрылась в ванной. — Только Минни.

Я подождал, пока она закончит чистить зубы и выйдет из ванной, прежде чем задать следующий вопрос.

— Когда ты говоришь, что у тебя была воображаемая подруга по имени Минни, ты имеешь в виду Минни Маус?

— Нет, Минни была другой.

— Но это была мышь?

— Да, — ответила Джесс, так сильно краснея, что даже ее плечи были розовыми. — Но она была другой, клянусь. Моя Минни была моего роста. И с мехом. Как самая настоящая мышь, только больше.

Я подошел к Джесс сзади, обнял ее и поцеловал в плечо рядом с лямкой ее ночнушки — кожа там была все еще теплой.

— Мне кажется, ты врешь, — прошептал я.

— Ладно, — признала Джесс. — Моей воображаемой подружкой была Минни Маус. У меня хреновое воображение. Я признаюсь. Теперь ты счастлив?

— Всегда, когда я с тобой, — мы забрались в кровать, и Джесс прижалась ближе ко мне. — Но мне кажется, что наша дочь — нет. Думаю, ей одиноко.

— Осенью она пойдет в садик, — сказала Джесс. — И там она заведет друзей.

— А как насчет этого лета? Не будет же она сидеть дома взаперти с воображаемыми друзьями.

— А какой у нас выход?

Я видел только один. И он был прямо за воротами Бейнберри Холл.

— Думаю, надо пригласить к нам девочек Дитмер, — сказал я.

— Типа как на праздник?

Это было бы правильным решением, если бы их предыдущая игра прошла хорошо. Но так как Ханна была властной, а Мэгги застенчивой, они не получили столько удовольствия, сколько должны — или могли — получить. Чтобы по-настоящему сблизиться, им нужно было нечто большее, чем очередная вялая игра в прятки.

— Я подумывал позвать их на ночевку, — сказал я.

— Обеих девочек? — спросила Джесс. — Тебе не кажется, что Петра для этого уже слишком взрослая?

— Нет, если мы ей заплатим за работу няни. Она присмотрит за Мэгги с Ханной, а мы, моя дорогая, наконец-то сходим на нормальное свидание.

Я снова поцеловал ей плечо. А потом основание ее шеи. Джесс растаяла в моих руках.

— Когда ты все так расписал, ну как тут девушке отказать?

— Супер, — сказал я, притягивая ее ближе. — Я позвоню завтра Эльзе.

Дело было решено. Мэгги первый раз будет ночевать с подругами.

Это оказалось решением, о котором мы все трое потом пожалеем.

Глава восьмая

Вечером мне пишет Элли.

«Просто проверяю. Как там дом?»

«У него есть потенциал», — отвечаю я.

Элли отправляет мне смайлик с большим пальцем и «Призраков нет, как я понимаю».

«Ни одного»

Но здесь много такого, что меня напрягает. Например, человек, стоявший за домом прошлой ночью. Или люстра, которая волшебным образом сама включилась. Это меня так напугало, что я позвонила Дэйну и спросила, был ли он в доме, пока меня не было. Он клялся, что нет.

А потом еще все эти слова Брайана Принса, из-за которых я сижу на кухне с Книгой и папиными фотографиями из полароида, разложенными, как столовые приборы. Я листаю Книгу, ища намеки на то, что Брайан действительно был прав, хотя и его инсинуации, что папа был вовлечен в какие-то предосудительные отношения с Петрой, были неправильными и, если честно, отвратными.

Вскоре после того, как мама вышла замуж за Карла, мы с папой отправились в Париж. Я не хотела туда ехать. Мне тогда исполнилось четырнадцать — в этом возрасте ни одна девушка не хочет, чтобы ее видели с кем-то из родителей. Но я знала, что папа не очень хорошо отреагировал на решение моей матери снова выйти замуж и что ему эта поездка нужна была больше, чем мне.