Дом на краю темноты

Я как раз нашла статью, которую искала — «Роковое падение в Бейнберри Холл» — когда Брайан хлопает ладонью по странице, закрывая мне обзор. Это не имеет значения. Один только взгляд на заголовок подтверждает, что папа не лгал ни об одной из смертей в Бейнберри Холл.

— Вы не выполняете вашу часть сделки, — говорит он.

— Вы же берете интервью, разве нет?

— Это не интервью, если вы отказываетесь отвечать на вопросы.

Я встаю и отхожу от стола, подходя к другой полке с томами.

— Я отвечаю. Я правда надеюсь, что мой папа не убивал Петру Дитмер. И да, возможно, мы уехали из-за ее смерти. Если вам нужны детали, то вам надо поговорить с кем-то другим.

— Просто дайте мне что-нибудь, что я смогу напечатать на следующей неделе, — говорит Брайан, следуя за мной к ряду переплетенных томов, охватывающих два десятилетия назад. — Какую-нибудь хорошую цитату.

Я беру еще два тома, один двадцатипятилетней давности, другой — за год до этого, и несу их обратно к столу.

— Вот вам цитата: Как и все в Бартлби, я потрясена и опечалена недавним открытием в Бейнберри Холл. Мои глубочайшие соболезнования семье Петры Дитмер.

Пока Брайан записывает это себе в блокнот, я открываю том того года, когда моя семья сбежала из Бейнберри Холл. Статью о нашем побеге найти не трудно — она сияет на первой полосе 17 июля того года.

ПРИЗРАКИ В БЕЙНБЕРРИ ХОЛЛ

Страшась за свои жизни, новые владельцы

бежали из старинного поместья.

История, с которой началось все.

Конечно, я ее уже видела. Сканы этой статьи есть по всему интернету. Этот бульварный заголовок и фотография Бейнберри Холл — очень похожая на ту, что сейчас находится на первой полосе «Газетт» — сохранятся навеки.

Как и имя того человека, кто это написал.

— Мой звездный час, — говорит Брайан Принс, когда заглядывает за мое плечо, чтобы посмотреть на свое творение.

— И погибель моей семьи, — отвечаю я.

Я читаю эту статью, наверное, уже в сотый раз, гадая, какой была бы моя жизнь, если бы она никогда не была написана. Детство у меня было бы поспокойнее, уж это точно. Я не была бы изгоем. Меня бы не дразнили и не мучили. Никаких чокнутых готов, пытающихся подружиться со мной, потому что они ошибочно принимали меня за свою.

Может, я бы стала писательницей, как и хотел папа. Если бы не было статьи, то не было бы и Книги, что и отвратило меня от этой профессии в первую очередь.

И, может быть, мои родители остались бы счастливы в браке, наша семья была бы целой, а мои каникулы и лето не состояли в том, чтобы с тяжелым сердцем перемещаться из одного дома в другой.

Но статья существует. И до самой смерти я буду связана с папой и с тем, что, по его словам, произошло в Бейнберри Холл.

Я делаю паузу на одной из его цитат, записанных Брайаном.

«Люди будут смеяться, — сказал он. — Люди назовут нас чокнутыми. Но я уверен, в этом доме есть что-то — что-то сверхъестественное — что желает нашей смерти».

Читая это, я невольно вспоминаю свой разговор с доктором Вебер. Она была уверена, что я говорила правду. Что я верю в то, что вижу в этом доме.

Что-то вас преследовало.

Я захлопываю том, не желая больше смотреть на эту статью, хотя, наверное, могу зачитать ее наизусть.

Я хватаю вторую книгу, которую сняла с полки. Предыдущий год.

Опять же, нетрудно найти нужную мне статью. Я тоже знаю точную дату. И первое, что я вижу — это заголовок, жестокий в своей простоте.

УБИЙСТВО-САМОУБИЙСТВО

В БЕЙНБЕРРИ ХОЛЛ

Ниже помещена фотография всей семьи Карвер — та фотография, которую я тысячу раз гуглила, будучи подростком. Только на этот раз меня поразило, насколько Карверы похожи на мою семью. Просто слегка изменить лица, и я могу увидеть фотографию меня с родителями во время нашего пребывания в Бейнберри Холл.

Настоящий шок наступает тогда, когда я вижу имя автора статьи.

Брайан Принс.

Две семьи с двумя совершенно разными жизнями в Бейнберри Холл. И Брайан писал о них обоих.

Я поворачиваюсь к журналисту, все еще стоящему позади меня. Интервью вот-вот возобновится. Только теперь вопросы буду задавать я.

10 июля

День 15

Джесс бросила спиритическую доску в мусорное ведро, картинно запихивая ее все глубже в мусор. Сверху она кидает остатки нашего завтрака — овсяную кашу, омлет и крошки тостов, соскобленные с тарелок.

— Хватит с этим, Юэн, — сказала она. — Больше никаких разговоров о привидениях. Больше никаких разговоров с привидениями. Хватит притворяться, что всему этому нет логического объяснения.

— Но ты не можешь отрицать того, что происходит, — сказал я.

— Происходит то, что наша дочь теперь боится каждую минуту в этом доме.

С этим я не могу спорить. Мы провели большую часть ночи, утешая Мэгги, которая отказывалась возвращаться в свою комнату. В перерывах между рыданиями и приступами паники она сказала, что спала, когда двери шкафа распахнулись. Затем мистер Тень вышел, сел на край кровати и сказал ей, что она скоро умрет.

Эта история никогда не менялась, сколько бы раз она ее ни рассказывала.