Дом на краю

Когда свечи разгорелись, я повернулся и осмотрел кабинет, но в нем не было ничего необычного. Вдруг я ощутил раздражение. Что это было? Обхватив голову руками, я попытался вспомнить. Да, великая безмолвная равнина, кольцеобразное солнце, горящее красным светом. Где они? Где я видел их? Давно ли? Я был ошеломлен и сбит с толку. Раза два неуверенно прошелся по комнате. Воспоминания казались расплывчатыми, но, сосредоточившись, я вспомнил все, что видел.

Не в состоянии ничего понять, я чертыхнулся. Вдруг во мне проснулся зверский голод, голова закружилась, мне пришлось схватиться за стол, чтобы не упасть. Несколько секунд я стоял, затем, пошатываясь, добрел до стула. Вскоре мне стало лучше, и я доковылял до буфета, где обычно держал бренди и печенье. Налил себе немного и выпил. Затем, взяв горсть печенья, вернулся на стул и принялся жадно поглощать его. Я не был сильно удивлен тем, что проголодался, — казалось, я не ел давным-давно.

Я ел, бесцельно осматривая комнату, разглядывая какие-то детали и бессознательно ища нечто осязаемое, на что можно было бы опереться среди окружавших меня тайн. Ведь что-то, думал я, должно найтись. И в ту же минуту взгляд мой упал на циферблат часов в противоположном углу комнаты. Я оставил еду и уставился на них. Потому что, хотя тиканье их означало, что они идут, стрелки еще не дошли до полуночи, а я твердо помнил, что первое из странных явлений, описанных мной, произошло значительно позже этого времени.

Я замер в изумлении. Если бы часы показывали то же время, что я видел, в последний раз посмотрев на них, я бы решил, что стрелки застряли на месте, а механизм продолжает работать. Но назад — стрелки никак не могут идти назад. Затем, когда я с трудом пытался осмыслить это явление, мне пришло в голову, что я не осознавал видимый мир в течение почти двадцати четырех последних часов. Поняв это, я вернулся к еде. Все еще чувствовал сильный голод.

Утром, за завтраком, я небрежно спросил сестру, какое сегодня число, и понял, что моя догадка верна. Я действительно отсутствовал — почти целые сутки.

Сестра не задавала вопросов, так как случалось и раньше, что я целый день не выходил из своего кабинета, а иногда, поглощенный своими книгами или работой, проводил там несколько дней.

Дни шли, а меня не оставляло желание проникнуть в смысл того, что я видел в ту памятную ночь. При этом я знал, что мое любопытство вряд ли будет удовлетворено.

Существо в яме

Я уже говорил, что дом стоит на большом участке земли и окружен задичавшими, запущенными садами.

Позади дома, на расстоянии ярдов трехсот, находится темный, глубокий овраг, который крестьяне называют ямой. По дну оврага лениво бежит ручей, деревья над ним нависают так густо, что его почти не видно сверху. Кстати, должен сказать, что этот ручей — результат выхода на поверхность подземных вод. Он вдруг появляется на восточном краю оврага и исчезает так же внезапно под утесами западного края.

Прошло несколько месяцев с моего видения (если это было видение) великой равнины, как вдруг мое внимание привлекла яма.

Как-то раз, когда я прогуливался вдоль ее южного края, с утеса прямо передо мной сорвались несколько кусков скалы и со страшным грохотом упали на деревья. Я услышал всплеск в ручье, затем настала тишина. Я бы не придал этому случаю большого значения, но Пеппер яростно залаял и, хотя я приказал ему замолчать, продолжал заливаться лаем, что было совсем на него не похоже.

Решив, что в яме кто-то прячется, я быстро сходил домой за палкой. Когда вернулся, Пеппер уже не лаял. Он рычал и, беспокойно нюхая воздух, смотрел вверх.

Я свистнул пса и стал осторожно спускаться. Глубина ямы насчитывала около полутораста футов, и, чтобы благополучно спуститься, требовалось время и большая осторожность.

Оказавшись внизу, мы с Пеппером стали осматривать берега ручья. Нависавшие ветки деревьев загораживали свет, и я двигался с оглядкой, держа палку наготове.

Пеппер молчал и все время жался к моим ногам. Таким манером мы прошли по правому берегу ручья, ничего не услышав и не увидев. Затем переправились через ручей — просто перепрыгнув — и стали возвращаться, пробираясь сквозь кустарник.

Мы прошли, наверное, половину пути, как вдруг я снова услышал шум падающих камней на другой стороне — на той, откуда мы только что пришли. Большой кусок скалы пролетел сквозь кроны деревьев и плюхнулся в ручей, обдав нас водой. Пеппер издал глухой вой и насторожился. Я тоже прислушался.

Через секунду в гуще деревьев, на подходе к южному обрыву, раздался взвизг. Казалось, визжал поросенок… Пеппер в ответ резко пролаял, перескочил через ручей и скрылся в кустах.

Я услышал, как он лает, все сильнее и чаще, к лаю примешивались какие-то неясные звуки. Потом они прекратились, и в наступившей тишине послышался болезненный крик, напоминающий человеческий. Почти тут же Пеппер взвыл от боли, кусты закачались, и пес прибежал, поджав хвост и все время оглядываясь. Когда он приблизился, я увидел кровоточащую рану: бок был разодран почти до ребер, похоже, большим когтем.