Дом на мысе Полумесяц. Книга вторая. Накануне грозы

— Приехав из больницы, он сразу пошел в свою комнату, достал из-под кровати чемодан и попросил меня собрать его вещи — ему было трудно одной рукой. — Дотти повернулась к Луизе; по ее щекам катились слезы. — Он велел собрать все: одежду, деньги, банковские книжки, — причитала она. — Вот почему мне кажется, что он не вернется.

— Но куда он пойдет? Как будет жить? — Луиза тоже заплакала.

— Он ничего не сказал, никак не объяснил свой уход? — спросил Патрик.

— Нет, просто сказал, что так будет лучше. И оставил вам записку.

Финнеган разорвал конверт, достал листок и прочитал записку вслух:

Дорогие дядя Патрик и тетя Луиза,

Дотти, наверно, все вам уже рассказала. Я не смогу больше работать с братом и жить с ним в одном доме, поэтому решил уехать. Не ради него, а ради мира в семье. Я по-прежнему останусь акционером компании и буду наблюдать за делами. Ежегодный отчет и чеки с моими дивидендами можете отправлять в сиднейское отделение нашего банка; я буду их забирать. Если брат станет возражать, напомните, что нападение и нанесение телесных повреждений — уголовное дело.

Спасибо за все, что вы для меня сделали. Простите, что все так кончилось. Думаю, мы больше не увидимся.

Люк

Резкий тон заключительной фразы оказался последней каплей для Луизы, Дотти да и для Патрика. Они заплакали; все, кроме Беллы Финнеган. Та взяла записку и еще раз перечитала ее; ярость вспыхнула на ее красивом лице. «Мы больше не увидимся» — она осознала конечность этой фразы, и в этот момент в ней зародилась холодная неумолимая ненависть к Филипу Фишеру.

* * *

Выписавшись из больницы, Филип Фишер с загипсованной ногой вернулся в дом Финнеганов, ведь другого дома у него не было. Находясь в больнице, он чувствовал себя странно; время будто бы остановилось, его никто не навещал, он не получал писем. Филипу объявили бойкот, но тогда он об этом еще не догадывался.

Однако по возвращении домой все встало на свои места. Никто не вышел на крыльцо, чтобы поприветствовать его. Луиза увезла детей на весь день, и в доме остался один Патрик Финнеган; увидев подъехавшее такси, он открыл дверь. Филип пытался выбраться из машины, опираясь на непривычные костыли, а после достал кошелек, чтобы заплатить водителю.

— Не надо, — выкрикнул Финнеган с порога, — такси тебе еще понадобится. В нашем доме ты не останешься.

Филип взглянул на него с тревогой и изумлением.

— Тебе придется найти другое жилье, — сказал Финнеган и подошел к машине. — Луиза не пустит тебя на порог. Тебе здесь не рады. — Он указал на груду коробок и чемоданов на веранде. — Попроси водителя помочь тебе с вещами.

Финнеган повернулся и пошел в дом.

— И на работу выходить не спеши. Все знают, что произошло у вас с Люком. В конторе тебе обрадуются, как таракану в салате.

На работу Филип все-таки вернулся, но натянутые отношения с Финнеганом и другими коллегами надолго усложнили ему жизнь. Он знал, что окружающие не одобряли его действий, и в глубине души стыдился себя. Он хотел бы встретиться с Люком и извиниться, но тот исчез. Вскоре Филип убедился, как высоко ценили в конторе его брата и как недолюбливали его самого. На любой его приказ следовал обидный ответ: «Люк бы так не сделал», «А почему нельзя сделать, как раньше при Люке?»

Патрику же приходилось работать с Филипом, но разговаривали они строго по делу, и все равно разговоры порой не клеились. Филип был бы рад воспользоваться своей властью ведущего акционера, но не хотел, чтобы Патрик стал его врагом. Он догадывался, что, сложив свои голоса, Патрик и Люк могли вышвырнуть его из компании. Потому между Филипом и Патриком установились настороженно-нейтральные отношения. Никто из родных не хотел общаться с Филипом, и тот не знал, что они тоже не догадывались о местонахождении Люка; даже Патрик об этом не знал.

Глава двадцать седьмая

Джанни Рокка был одним из многих итальянцев, иммигрировавших в Австралию в начале века. Он родился в Монтеспертоли в Тоскане и происходил из семьи наследственных виноделов. Джанни был младшим из пяти братьев, а доходов семейного предприятия не хватало, чтобы содержать их всех. Джанни приехал в Австралию, имея при себе лишь небольшую сумму денег — почти все свои накопления он потратил на билет.