Дом на песке

– Товарищ Тюлькин Андрей Сергеевич? Я думаю, вы отдаете отчет о своей отрицательной репутации? Я уверен, что бригада на сто процентов не захочет вас брать в свои ряды. Поэтому прежде всего ответьте нам, какие у вас намерения. Перекантоваться месяц-другой, нанести вред передовому, как вам, надеюсь, известно, коллективу – и дальше, как говорится, знай наших, до свидания?

Тюлькин, как мальчишка-сорванец, замялся, переступил с ноги на ногу и, не поднимая глаз, ответил:

– Я… Ну что… Я знаю, что ваша бригада передовая. Вредить не хочу. Буду стараться оправдать доверие. А там вам решать, выгнать меня или оставить.

– Спасибо за выступление, – сказал Карпухин и продолжил, обращаясь ко всем присутствующим: – Товарищи, это, конечно, сугубо мое мнение, но я считаю, что каждый человек может оступиться, и не раз, но он также должен иметь право на последний шанс. Давайте не будем тиранами, мы же живем в цивилизованной социалистической стране, и предоставим Тюлькину Андрею Сергеевичу возможность доказать своим трудом, что он не изгой общества, а стремится исправиться, встать на верный путь и доказать прежде всего самому себе, что он настоящий человек! При этом предлагаю дать товарищу Тюлькину два месяца испытательного срока. Вот и посмотрим на его трудовую дисциплину и вообще на то, сможет ли он трудиться в нашем коллективе на должном уровне.

Слова попросил Вербин Костя:

– Мужики, если руководство решило без нас, так давайте возьмем Тюлькина с испытательным сроком. Я не против. Я о другом хочу сказать. Это что ж получается: мы теперь должны всех подряд перевоспитывать? А как же наше мнение? А кто будет план давать при таком отношении? Будто мы не бригада, а взвод солдат в армии?

Шахтеры поддержали Костю, и в раздевалке вновь поднялся галдеж. Петр на правах бригадира попросил тишины:

– Мужики, тихо, тихо. Вербин Костя правильно сказал: мы не воспитательная бригада, и у нас есть свое мнение по поводу формирования кадров. Да, на сегодняшний день мы являемся передовым трудовым коллективом на шахте. Так давайте лишний раз покажем всем нашу сплоченность. В очередной раз докажем, что мы лучшие, и в случае непрохождения Тюлькиным испытательного срока поставим перед руководством вопрос ребром: или мы, или Тюлькин. Комсорг прав: каждый имеет право на исправление, и мы предоставим товарищу Тюлькину этот последний шанс. Но, если подведет, мы его в своих рядах терпеть не будем. Я сам, лично пойду к директору шахты.

Мужики с пониманием отнеслись к словам бригадира и продолжили готовиться к предстоящей рабочей смене.

Копытик, как всегда, ехидно улыбаясь, попросил Петра вместе с комсоргом на минуточку выйти из раздевалки.

– Послушай, бригадир! Ты чего это здесь целый театр разыграл? Какое еще мнение коллектива? А ты, комсорг, что за сроки испытательные устанавливаешь? Или для вас просьба начальника участка – пустой звон? Смотри какие правильные выискались! Тоже мне, передовая бригада нашлась! А товарища взять на поруки для них проблема. Я вашу бригаду под свой личный контроль возьму и прослежу, какие вам участки для добычи угля будут давать и как вы сможете план выполнять.

Петр, не дослушав, пронзительно посмотрел в глаза Копытику и перебил его:

– Послушайте, вы. Точнее, ты. Кого ты из себя возомнил? Суешь к нам в бригаду своего родственничка – алкоголика и тунеядца. Нет чтобы спасибо сказать, за то что мы ему испытательный срок дали, так еще и пугать пытаешься!

В этот момент лицо Копытика напоминало готовый разорваться воздушный шарик. Его красные щеки судорожно подрагивали, а глаза расширились от нахлынувшей ненависти.

– Да я, я вас… Я тебя… в пыль превращу!

Петр, стараясь подражать Копытику, так же ехидно улыбнулся и с издевкой ответил:

– Смотри не лопни, колобок! Напыжился-то как, папенькин сыночек. А насчет превращения в пыль запомни, морда алкашная: тебя на десять секунд драки не хватит, и ручонками своими не маши. Ну а уж если сильно захочешь выяснить, кто из нас мужик, так давай подеремся один на один. Я всегда готов.

Ошарашенный Копытик схватил Петра правой рукой за грудки спецодежды, а левой с размаху ударил по щеке. Петр не видел, что несколько шахтеров из других бригад наблюдают за происходящим. Он освободился от захвата, с силой оттолкнул обидчика и громко закричал:

– А ну-ка, убери руки от рабочего класса, морда зажравшаяся!

На шум в коридор выбежала вся бригада. Озверевший Копытик, чувствуя безнаказанность, бросился на Петра с кулаками. Петр слышал, как кто-то из ребят крикнул:

– Бригадир! Не трогай эту гниль!

Петр легко увернулся от никчемных ударов толстяка начальника. Карпухин Андрей попытался схватить Копытика, чтобы угомонить его, но тут же получил удар по лицу. Тогда уже несколько шахтеров из других бригад начали удерживать разошедшегося начальника участка. Копытик, казалось, и не собирался выпускать пар, а, как плененный зверь, заорал:

– Уберите от меня руки, работяги вонючие, черви подземные!

Собравшаяся в коридоре толпа шахтеров требовала освободить Копытика. Послышались крики:

– Петр! Набей морду этому ублюдку!