Дом на Пуховой опушке

Бедный наш маленький Тигер-Кисуля,
Есть не желает совсем, капризуля!
Мед не по вкусу ему и репейник,
Желудь ему нехорош, привередник!
Нос воротит он от всякой вкуснятинки,
Так он не вырастет, наш полосатенький!

— Он и без того уже большой, — проворчал Хрюка.

— Должен еще подрасти.

— По-моему, больше некуда.

Пух обдумал последнюю фразу и тут же добавил к своему сочинению еще несколько строк:

В фунтах и шиллингах, граммах, каратах,
Весит он… кто его знает, усатого.
Но когда прыгнет — сразу же ясно,
Как он огромен, силен и прекрасен!

— Вот теперь это стихотворение, — по голосу чувствовалось, что Пух очень доволен собой. — Тебе нравится, Хрюка?

— Все, кроме шиллингов. Мне кажется, они здесь неуместны.

— Им очень хотелось встать следом за фунтами, вот я им и разрешил. Это лучший способ писать стихи — не мешать словам вставать, куда им хочется.

— Я этого не знал, — признался Хрюка.

* * *

Тигер всю дорогу бежал и прыгал перед ними, то и дело оборачиваясь и спрашивая: «Нам сюда?» — пока, наконец, они не увидели дом Кенги. А рядом с домом — Кристофера Робина. Тигер бросился к нему.

— А, вот и ты, Тигер! — улыбнулся Кристофер Робин. — Я знал, что ты где-то здесь.

— В Лесу столько интересного! — поделился с Кристофером Робином своими наблюдениями Тигер. — Я нашел одного пуха, одного хрюку, одного иа, а вот завтрака не нашел!

Подошли Пух и Хрюка, обнялись с Кристофером Робином, объяснили, что произошло.

— А ты знаешь, что любят тигеры? — спросил Пух.

— Вроде бы должен знать. Надо только хорошенько подумать, и тогда точно вспомню, — ответил Кристофер Робин. — Но мне казалось, что Тигер сам это знает.

— Знаю, — согласно кивнул Тигер. — Все на свете, кроме меда, желудей и… как называются те кустики, которые жгутся?

— Репейник.

— Да, и репейника.

— Ну, хорошо, тогда Кенга сможет накормить тебя завтраком.

Они вошли в дом Кенги, и Ру поздоровался с ними, воскликнув «Привет, Пух! Привет, Хрюка!» по одному разу, а «Привет, Тигер» — дважды, потому что никогда раньше не здоровался с ним, и имя это показалось ему очень забавным. Они объяснили Кенге, за чем пришли, и Кенга указала Тигеру на буфет.

— Загляни в мой буфет, Тигер, дорогой, и посмотри, что тебе там понравится.

— А можно мне тоже заглянуть? — спросил Пух, желудок которого уже подавал сигналы, что пора бы немного подзаправиться. В буфете он сразу же углядел маленькую баночку сгущенки, а шестое чувство подсказало ему, что тигеры сгущенку не любят. Вот он и отнес ее в уголок, чтобы пообщаться с лакомством наедине.

Тигер же то тыкался мордой, то совал лапы в разные посудины, и список всего того, что не любят тигеры, все рос и рос. А когда он понял, что в буфете нет ничего такого, что может ему понравиться, то повернулся к Кенге и спросил: «И что мне теперь делать»?

Но Кенга, Кристофер Робин и Хрюка сгрудились вокруг Ру, наблюдая, как тот будет пить пивные дрожжи. Ру спрашивал: «А надо»? — на что Кенга отвечала: «Ру, дорогой, но ты же обещал».

— Что это? — шепотом спросил Тигер у Хрюки.

— Укрепляющее Лекарство, — ответил Хрюка. — Ру его терпеть не может.

Тигер подошел ближе, перегнулся через спинку стульчика Ру, высунул длинный-предлинный язык и слизнул лекарство вместе с ложкой. Кенга вскрикнула: «Ой!» — и едва успела ухватить ложку, прежде чем та исчезла в пасти Тигера. Но вытащила ее уже без пивных дрожжей.

— Тигер, дорогой! — в голосе Кенги слышался упрек.

— Он выпил мое лекарство, выпил лекарство, выпил лекарство! — радостно вопил Крошка Ру, полагая, что шутка удалась на славу.

А Тигер долго смотрел в потолок, потом закрыл глаза, начал облизываться на случай, что какая-то капелька зацепилась за усы и, наконец, веселый и довольный, улыбнулся.

— Теперь я точно знаю, что любят тигеры!

* * *

А потом Тигер, естественно, поселился у Кенги и завтракал, обедал и ужинал исключительно пивными дрожжами. А иногда, если Кенга думала, что Тигеру хочется чего-то более существенного, она давала ему ложечку или две овсяной каши, которой завтракал Крошка Ру. После еды, для здоровья.

— Но я думаю, — как-то в разговоре с Пухом заметил Хрюка, — он и без того очень даже здоровенный.

Глава 3, В КОТОРОЙ ОРГАНИЗУЮТСЯ ПОИСКИ, А ХРЮКА ВНОВЬ ЕДВА НЕ СТАЛКИВАЕТСЯ С ХОБОТУНОМ

Однажды днем Пух сидел в своем домике и пересчитывал горшки с медом, когда в дверь постучали.

— Входите. Четырнадцатый. Или пятнадцатый? Тьфу ты! Все-таки сбился.

— Привет, Пух, — поздоровался Кролик.

— Привет, Кролик. Или четырнадцатый?

— Четырнадцатый?

— Горшок с медом. Я их пересчитываю.

— Их четырнадцать, все точно.

— Ты уверен?

— Нет, — ответил Кролик. — Тоже мне, велика важность!