Дом на Тара-роуд

Проблему с комнатой она решила только тогда, когда услышала гудок машины Хейди. Закрыла дверь, но запирать не стала. Рия все поймет и поведет себя соответственно. Может быть, один раз за два месяца вытрет там пыль и проветрит. О таких вещах не говорят и не предупреждают письменно.

Всю дорогу до остановки автобуса Хейди трещала и задавала вопросы. Не играет ли Рия в бридж? Не собирается ли Мэрилин во время пребывания в Дублине прослушать курс лекций в Тринити-колледже? Какая там ожидается погода? И — небрежно, очень небрежно — присоединится ли к ней Грег? Или на время отпуска он вернется в Стонифилд? Ни на один из этих вопросов Мэрилин не дала вразумительного ответа. Но перед посадкой в микроавтобус крепко обняла подругу.

— Ты очень добрая. Надеюсь, в один прекрасный день я тоже стану доброй. Когда выберусь из леса. Из этого дремучего леса.

Когда микроавтобус тронулся, Хейди долго смотрела ему вслед. Мэрилин сидела расправив плечи и читала какое-то письмо. Ее глаза блестели. Впервые за долгое время она была похожа на живого человека, а не на ходячий манекен.

Мэрилин снова и снова перечитывала свое письмо Грегу.

Она вложила в него всю свою душу, но теперь понимала, что этого недостаточно. Казалось, внутри включался какой-то тормоз, не позволявший ей объясниться начистоту. А может быть, и объяснять было нечего. Может быть, она потеряла способность любить и заботиться о ком-то, и эта способность не вернется к ней до самой смерти.

Она достала кляссер с фотографиями, присланными Рией. На каждой из них были люди. И маленькая заметка на обратной стороне. «Энни делает уроки в большой гостиной». «Брайан ест пиццу на кухне». «Моя мать и сестра Хилари». «Мы с подругой Герти, которая помогает мне убираться, вешаем белье». «Наша подруга Розмари, которая живет по соседству». «Колм Барри, разбивший огород в нашем саду, владелец ресторана на углу Тара-роуд». На лучшей фотографии самого дома тоже присутствовали четыре человека, прищурившиеся от солнца. На ее задней стороне Рия написала: «В более счастливые времена».

Мэрилин пристально изучила лицо Дэнни Линча. Да, красив. Все тот же увлеченный своим делом молодой агент по торговле недвижимостью, с которым она познакомилась много лет назад. Потом перевела взгляд на Рию. Маленькая, темноволосая и всегда улыбается. На каждом снимке видна ее доброжелательная улыбка. Ничего общего с голосом, которым она говорила по телефону. Напряженным и полным тревоги. Старавшимся убедить, что ее дом достаточно хорош для Мэрилин и что ее дети во время пребывания в Стонифилде никому не причинят хлопот.

Но больше всего Рию тревожило, что Мэрилин будет страдать от одиночества. Она так волновалась, что заранее прислала ей фотографии своих многочисленных друзей и знакомых. Но как же она была неправа. Мэрилин Вайн так сторонилась коллег, родственников, друзей и соседей, что ее прозвали отшельницей. Она не могла поговорить даже с собственным мужем и объяснить ему причину своей странной поездки. Конечно, она будет вежлива с этими людьми, но не хочет иметь с ними ничего общего.

— Бернадетта, можно мне пригласить Китти на ужин? Пожалуйста, — сказала Энни.

Бернадетта оторвалась от книги, которую читала.

— Извини, нет. Твой отец против.

— Она всегда приходила к нам в дом. Когда папа жил с нами, она ему нравилась.

— Значит, разонравилась. — Бернадетте не было до этого дела.

— Мама уже в Америке? — спросил Брайан.

— Перестань говорить о маме! — прикрикнула на него Энни.

— Пусть говорит, — пожала плечами Бернадетта и снова углубилась в книгу. Ей действительно было все равно.

— Так что, она уже прилетела или еще летит? — не успокаивался мальчик.

Бернадетта притворялась довольной, но дети чувствовали, что она предпочла бы тишину.

— Дайте подумать. Лететь туда часов пять-шесть… Да, самолет уже приземлился. Наверное, она едет на автобусе в это место, как его…

— Стонифилд, — сказала Энни.

— Да, верно. — Бернадетта вернулась к чтению.

Больше говорить было не о чем. Папа должен вернуться часов в восемь, так что вечер предстоял долгий. От отчаяния Энни взяла книгу «Животноводческая ферма», которую мать положила в ее чемодан. «Не думаю, что она мне понравится», — сказала тогда Энни. Но, как ни странно, ей понравилось. Даже очень. А Брайан читал книгу о знаменитых футболистах.

Когда Дэнни пришел домой, усталый и полный дурных предчувствий, он увидел, что все сидят в креслах и мирно читают. Энни подняла взгляд и поняла, что отец доволен. Ничего подобного на Тара-роуд не было. Но он должен был тосковать здесь, конечно, должен был, даже если больше не любил маму и предпочитал Бернадетту. С приготовлением обеда тут не возились. Бернадетта просто доставала из морозильника два блюда и ставила их в микроволновку. И бесконечного потока людей здесь тоже не было. Ни Герти, вечно приходившей и уходившей. Ни Розмари, заскакивавшей на минутку и тут же убегавшей. Ни Китти, ни противных Майлса и Декко, ни бабушки с Плайерсом, ни Колма с корзиной овощей. Конечно, папа должен был тосковать по всему этому.