Дом на волне…

Капитан. И видятся из космоса несколькими лежащими, спящими, необыкновенно живыми комочками, так напоминавшими нам женщин…

Дед. А мы с тобой просто два старых и мудрых змея.

Капитан. Помолчи… Искуситель.

Дед. Думаешь, молчуны умнее кажутся?

Капитан. А помнишь байку про глухонемого на смотринах? Бабки между собой женихов обсуждают: этот — хвастун, тот — баламут, а вот этот — весь вечер ни слова не сказал — ой, зверюка якый умный!

Дед. Женщину — не проведешь! Хоть песенником притворяйся, хоть молчуном.

Капитан. В конце рейса притворяться — цирк усталого клоуна… Притомился я. Слушай, я разве говорил, что дуракам и пьяницам везет?

Дед. На море? Всегда!

Капитан. Да? Дела-а… Может, и вправду — возьмем в руки дыньку?

Два голоса поют на палубе:

…Друзья мои, все вы сегодня со мной —
Кто в сердце, кто в песне, кто рядом…
Качает наш дом океанской волной,
А мы ему — грешные — рады!

По палубе катится желтая дыня, будто убегает и прячется… Как маленькая женщина.

…И все наше счастье — сейчас на борту…
От борта до борта качает звезду. (Затихли.)

Дед. Слышишь, капитан, тихо стало. Только волны под бортом шепчут. А помнишь, как мы — молодые и наглые — мечтали вернуться домой и громко сказать, эдак небрежно, на виду у красивой женщины: вы слышали, как дышит океан?..

Капитан. Так и не сказали.

Дед. Да, неудобно как-то, при женщине.

Капитан. Скромный ты мой. При женщине. (Тихо напевает.) Качает наш дом на веселой воде…

Дед. Дом — это там, где тепло.

Капитан. Где тепло? Тепло там, где мы. За это нас любят и ждут. Дома.

Дед. А дома мне всегда море снится. А жена моя на это сердится.

Капитан. А моя сердится, когда пойду ночью на кухню, достану сковородку и хочу поджарить себе яичницу по-морскому, как после вахты.

Дед. (Улыбается, обнимает капитана за плечи и напевает.) И все наше счастье сейчас на борту.

К О Н Е Ц

Испытание акулой (пьеса в 2—х действиях на фоне моря и береговых костров, под бой барабанов)

Тексты песен и стихов Н. Бойков

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Капитан, слепой.

Витя, поющий тралмастер, 13 рейсов в Атлантику.

Гром, механик из Мурманска.

Миша, африканский вождь своего народа, вечный студент.

Саша, лондонский москвич.

Поэт, новенький, третий помощник, поэт моря.

Шпринг, охранник, толкователь снов и потомок пиратов.

Действие первое

ДЕНЬ. ПАЛУБА БОЛЬШОГО СУДНА.

Двое мужчин разговаривают, вежливо улыбаясь друг другу. Оба одеты в белое: один, черный, одет в белый африканский халат и сандалии на босу ногу, другой, европеец, в белый летний костюм на голое тело. У африканца шнурок тонкой змеиной кожи завязан на шее бантиком. У белого — цепочка из пяти переплетенных свободно золотых нитей. Белый называет африканца Мишей, а тот его Сашей.

Саша. Ну, здравствуй, Махмуд Ибн Рашид, а по-русски сказать студент Миша! Обнять можно? (Обнимает и отстраняется, театрально разводя руки.) Здравствуй, человек-маска, чернокожий вождь, вечный студент, строитель семейного социализма и щедрый муж семи счастливых жен! Правильно помню? Ничего не изменилось?! Одобряю…

Миша. Восьми! Восемь жен уже, и все мне счастливые! (С достоинством и поднятой вверх рукой.) И тебе — здравствуй, Саша-Александр! Комсомольский брат мой, студенческий бригадир, лондонский москвич-бизнесмен, криминальный дипломат и беглец с большой родины! Не одобряю! Нет!

Саша. Сам не одобряю. Так получилось, Миша. Заигрался в деньги, проигрался с родиной. Бегаю теперь. А ты? Помнишь, как ты пришел к нам в студенческий отряд проводником поезда Москва-Воркута?

Миша. Москва-Воркута, Москва-Алма-Ата, Москва-Владивостока, мало тока. Конечно. Поезда ехать — Россия видеть. Плакать, смеяться, говорить, подметаться, чая пить, туалета открывать, песни слушать, баранка кушать, девушка улыбаться, тамбура целоваться, «из далека долго течет река Волга, течет моя Волга…», душа петь хочет.

Саша. Стой! Стой! Артист. Не изменился совсем. Неужели все помнишь?