Дом Неба и Дыхания

– Есть ли способ помочь душам вроде Коннора? – спросила Брайс.

Погонят ли его к воротам Мертвых завтра или через пятьсот лет, судьба его души все равно оставалась ужасной.

«Такое известно лишь астериям».

Тарион, этот неисправимый придурок, влез со своим вопросом:

– Ты можешь узнать, в каком месте Лунатиона сейчас находится человеческий ребенок по имени Эмиль Ренаст?

Брайс оцепенела. Если Аполлион разыскивает Эмиля… не включится ли теперь и Танатос в охоту за мальчишкой?

– Это против правил, – зашипел Астроном, так и не решившийся отойти от стены.

«Не знаю такого имени. И такого ребенка не знаю».

Хвала богам. И хвала богам, что принц понятия не имеет об Эмиле и о том, что Аполлиону понадобилось от мальчишки.

– Можешь сказать, кто знает? – не унимался Тарион.

«Нет. Это дела вашего мира».

Как Брайс ни старалась, ей было не унять сердцебиение. Успокаивало то, что Коннор по-прежнему находится в Костяном Квартале и все кончилось более или менее мирно.

– Этот мальчишка – буревестник, – сказал Тарион. – Тебе это что-то говорит?

«Я думал, астерии давным-давно уничтожили всех буревестников».

– Возможно, – сказала Брайс. – А почему они представляли угрозу?

«Устал я от ваших вопросов. Надо подкрепиться».

Помещение погрузилось во тьму.

– Луна милосердная, огради меня, – зашептал Астроном. – Направь свой светлый луч на тьму, устреми огонь своих серебряных стрел прямо в Хел…

Брайс подняла руку, сияющую звездным светом. Пространство из темного стало серебристым. Там, где только что виднелась голограмма с Танатосом, чернела дыра.

Мистик-мужчина сильно задергался. Он то погружался, то выныривал, разбрызгивая красную воду. Остальные двое лежали словно мертвые. Пульт замигал огоньками, издавая тревожные «бип-бип». Астроном прервал молитву и бросился к пульту.

– Принц загнал его в ловушку, – выдохнул Астроном, у которого тряслись руки.

Брайс усилила свет. Прерванный разговор с Танатосом продолжился.

«Очень, очень давно смертная муха не залетала в Хел. Я полакомлюсь этой душой. Когда-то я пил их, как драгоценное вино».

На полу площадки появился иней. Мистик снова задергался, замахал тощими руками. Его грудь часто вздымалась и опускалась.

– Отпусти его! – потребовала Брайс.

«Прошу тебя, отпусти», – умолял Танатоса мистик.

«Ты такой печальный, одинокий и отчаянный. И вкус у тебя не вина, а дождевой воды».

«Отпусти. Умоляю».

«Еще немного. От тебя не убудет».

Пальцы Астронома лихорадочно застучали по клавишам. Его машина тревожно завывала.

– Что происходит? – крикнул Тарион.

Вода в ваннах других мистиков тоже затягивалась льдом.

«Ты забрался слишком глубоко, – продолжал принц. – Оставлю-ка я тебя здесь, у себя».

Мистик извивался всем телом, выплескивая красную воду вниз.

– Выключи все машины! – потребовал Итан, утратив всякое почтение к мистику.

– Не могу. Нужно закончить сеанс, иначе его разум пострадает.

– Его разум пострадает, если ты их не выключишь, – возразила Брайс.

«Мне нет дела до замыслов моих братьев, – заявил принц Ущелья. – Я не подчиняюсь их правилам и ограничениям, равно как и их иллюзиям, которые они зовут цивилизованностью. Едва только дверь между нашими мирами откроется снова, я попирую на всех вас. На вас и ваших хозяевах. И начну я с тебя, Звезднорожденная».

На стенах затрещал лед, осыпаясь на ванны с мистиками. Что-то выло и скрежетало. Над головой мигали планеты, а потом…

Потом все разом выключилось и затихло. Погас даже звездный свет Брайс.

– Что за… – пробормотала она.

Астроном шумно дышал, продолжая нажимать омертвевшие кнопки.

– Их респираторы…

Брайс достала телефон, намереваясь воспользоваться светом экрана. Экран не включался. Судя по ругани Тариона, русал возился со своим мобильником, и тоже безуспешно. Все ее тело предельно напряглось.

И тогда Астроном поднял руку. Из перстней на его пальцах лился золотистый ровный свет. Плененные огненные спрайты не зависели от капризов первосвета.

Этого освещения вполне хватило Итану. Он перемахнул через перила и прыгнул на узкое пространство вокруг ванны мистика. Ловко приземлившись, он стал кулаком разбивать лед.

Мистик бился в судорогах. Отключившийся респиратор лишил его дыхания, и он захлебывался. Итан наполовину вытащил мистика из ванны и сорвал маску с его лица. Вслед за маской потянулась длинная дыхательная трубка. Мистик давился водой и кашлял. Итан прислонил его к борту ванны, не дав сползти в воду.

Затем Итан все с тем же спортивным изяществом перепрыгнул к ванне с гермафродитом, сняв маску и с того. Потом помог женщине в третьей ванне.

Астроном что-то кричал ему, но Итан вряд ли слышал. Все мистики дрожали от холода, шевелили посиневшими губами и тихо вскрикивали. Брайс тоже дрожала. Тарион положил ей руку на спину.

В подземелье что-то заскрипело. Вспыхнуло освещение. Послышался металлический скрежет. Пол начал подниматься, закрывая колонны, на которых стояли ванны. С потолка опускался золотой шар. Астроном с сердитым бормотанием зашаркал по пандусу вниз:

– Вы не имели права вытаскивать их. Никакого права…

– Иначе бы они захлебнулись! – возразила Брайс и тоже пошла вниз.

За нею шел Тарион.