Дом нереализованных игрушек

Константин Томилов Дом нереализованных игрушек

Всем моим трём дочерям посвящается.

Предание

(Толкование: Предание – жанр фольклорного несказочного и несакрального нарратива, разрабатывающий историческую тематику в её народной трактовке. Характеризуется установкой на достоверность и факультативным наличием элемента чудесного. Сюжеты преданий существуют в историческом времени и повествуют об исторических или квазиисторических персонажах. В отличие от легенды, этот жанр никак не связан с циклическим временем.)

"Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное"

(Матфея; гл.18; ст.3)

– Откуда здесь это всё? – совершенно растерянно озирался наниматель.

– Мы это всё уберём, – суетливо заёрзала вокруг него хозяйка жилплощади, бросая время от времени виноватые взгляды на окаменевше-презрительно наблюдающую за ней риэлторшу, – просто понимаете, я сама эту квартиру приобрела вместе со всем этим, – провела широкий жест рукой, как бы приглашая полюбоваться и оценить заваленные детскими игрушками, устроенные до потолка по всей квартире, полки, – здесь раньше, ну типа детский магазин на дому был, у хозяев постоянная  клиентура, вот и торговали потихоньку, чтобы ни на аренду, ни на налоги не тратиться…

– А что они и жили здесь же? – прервал "сорочью трескотню" наниматель.

– Нет, жили они в другой квартире, но в этом же доме, в соседнем подъезде, в однокомнатной, в которой я сейчас. А эту, "двушку", они под магазин как более вместительную. А когда всё это началось и они за границу решили убежать, то вот…, – чуть запнулась хозяйка, – я у них сразу обе и купила…

– Ну понятное дело, оптом дешевле, – съехидничала невнимательно слушащая разговор риэлторша.

– Так, а я и сдаю недорого, – обиженно забубнила в ответ хозяйка, – по цене "однушки". А там уж как хотите. Можете хоть так всё оставить и пользоваться двумя комнатами, или же, всё в одну из комнат уберём и закроем, а одна будет совершенно свободная.

– Ладно, – соглашаясь кивнул головой наниматель, – мне подходит, всё вроде устраивает, и цена, и расположение…

– И состояние! – воодушевившись вновь затрещала хозяйка, – вот! Посмотрите! Всё, всё новое, никто ещё не жил.

– И давно это уже простаивает?

– Одиннадцать лет, – вновь завиляла взглядом хозяйка.

– Оно и видно, что ремонт то уже застаревший, – опытно осадила расхвалившуюся хозяйку риэлторша.

– Давайте оформлять, – втиснулся в начинающуюся было ссору наниматель протягивая сдвинувшимся друг к другу женщинам паспорт и деньги.

– Когда будете заселяться? – спросила у арендатора хозяйка проводив за порог одновременно говорящую по телефону и прощающуюся с клиентами, спешащую на очередную сделку риэлторшу.

– Сегодня. Вот прямо сейчас поеду за сумками…

– Постельное здесь есть! – опять торопливо затараторила молодящаяся бабуся, – тоже всё новое…, – вновь как-то виновато завиляв взглядом, – ну то есть, купленное ещё тогда, но никем не пользованное. И посуда вся на кухне тоже.

– Как же Вы здесь все эти годы порядок поддерживали? – неторопливо пошёл осматривать вслед за семенящей впереди хозяйкой свои "новые'владения" арендатор.

– А у меня всё укрыто было. Тканью, чтобы не пылилось. Тонкой такой, лёгкой. Сниму, простирну и снова закрываю. Сейчас она дома у меня, сохнет. Вот смотрите, постельное, – затормошила сухонькими ручками тряпки в распахнутом трёхстворчатом шкафу, – спальное место правда нероскошное, – кивнула на узенький детский диванчик.

– Мне хватит, – категорически возразил арендатор.

– Ну и Слава Богу, – согласно кивнула хозяйка, – на кухне сами разберётесь. Холодильник чистый. Тоже новый, не работал все эти годы. Там, внизу, в столе кухонном, спички чтобы плиту зажигать, соль есть, сахар я положила, крупа – гречка и рис, а остальное Вы уж сами по вкусу…

– Спасибо Вам большое, Клавдия Николаевна, Вы очень добры.

– Ну что Вы, Максим Георгиевич…

– Просто Максим.

– Хорошо. Максим. Вы же деньги платите.

– Ох! Клавдия Николаевна, Клавдия Николаевна, если б Вы знали, сколько раз в своей жизни в ответ на добросовестную оплату я получал бессовестное и бесстыдное хамство. Спасибо Вам ещё раз!

– Спаси Господи, звоните, если что, если какие вопросы будут, я ведь почти всегда дома, давно уже на пенсии…

– Мммм, – заворочался полуспящий, полубредящий Максим. Что-то то тяжелое, холодное и отвратительно смердящее ворочалось на груди. Обмирая от какого-то неземного ужаса, лежащий на спине мужчина чуть-чуть приоткрыл глаза. Прямо перед лицом качалась, как маятник, змеиная морда. Раздвоенное жало мелькало туда-сюда, немигающие щели глаз казалось нетерпеливо ловили взгляд просыпающегося человека.

– Мама!!! Мамочка!!! – Максим подскочил как подброшенный в спину мощной пружиной. Тяжело, мясисто шлёпнувшаяся на пол "живая'колбаса" яростно зашипела и расправив капюшон потекла к Максиму.

– Улю-лю-лю!!! – раздался за спиной торжествующий вопль. Из-за правого плеча выпрыгнуло что-то тёплое, пушистое и рыжее.