Дом обезьян

Через неделю Селия отвезла Исабель на последнюю операцию, которая оказалась самой неприятной из всех, — ей установили импланты на место утерянных зубов.

В этот раз ее так накачали обезболивающим, что она к концу операции не совсем пришла в себя и была благодарна, когда медсестра вывезла ее на кресле-каталке из больницы. Голова, руки и ноги у нее были тяжелыми, как мешки с цементом.

— Все хорошо? — спросила Селия, застегивая ее ремень безопасности.

Исабель кивнула, не открывая глаз. Она послушно, следуя указаниям врача, сжимала зубами марлевые тампоны.

Через несколько часов анестезия действовать перестала, и Исабель лежала в кровати, изнывая от боли. Она ворочалась с боку на бок, зажимала голову между подушек и прикладывала к челюсти пакеты с замороженными овощами, которые Селия меняла, как только они начинали оттаивать.

У Селии была странная, но приятная манера ухаживать за больной. Присвоив половину подушек, она разлеглась на пуховом одеяле рядом с Исабель и перескакивала с одного телеканала на другой, пока не находила какую-нибудь комедию, чтобы заставить Исабель забыть о боли. Она купила десерт «О-Джелл» и напиток «Гаторейд», и, хотя дальше ее кулинарные познания не распространялись, Исабель была чуть не до слез ей благодарна. Она вспомнила, как в детстве у нее болели уши, и мама первую половину дня была очень заботлива — позволяла смотреть телевизор в постели, приносила бумажных кукол и сок. А потом, по мере воздействия алкоголя, становилась все более безразличной, и к полудню Исабель уже была предоставлена сама себе.

А на следующий день, когда Исабель вышла из спальни, она обнаружила, что Селия выбросила погибшие растения и купила в супермаркете узумбарские фиалки. Белые стикеры со штрихкодами все еще были небрежно прилеплены к разноцветным терракотовым горшкам. Исабель расплакалась.

— Что? — Селия слегка встревожилась, увидев слезы Исабель. — Подумаешь, пустяки какие. Не особо-то и потратилась.

— Нет, не пустяки, — возразила Исабель. — Спасибо.

И сразу же принялась срывать стикеры с горшков и скручивать в трубочки.

Селия рассмеялась.

— Ты просто помешана на порядке.

— А ты просто… нет, — сказала Исабель и тоже рассмеялась.

В тот день Селия заставила Исабель подключить домашний телефон. И он почти сразу же зазвонил. Селия вскочила с кровати и взяла трубку. Исабель, чтобы услышать, о чем пойдет разговор, приглушила звук телевизора.

— А, привет! — жизнерадостно поприветствовала кого-то Селия и, помолчав, продолжала: — Это Селия. — Последовала новая пауза. — С-е-л-и-я. — Интонация изменилась. — Что ты имеешь в виду? Я тут пока помогаю Исабель… Помогаю выкарабкиваться, присматриваю… Что? О чем ты говоришь? Нет, я ничего не рассказывала. Зачем мне рассказывать? — Дальше Селия перешла на крик: — А почему ты решил, что можешь указывать мне, что говорить, а что нет? Я буду делать то, что считаю нужным… Ты что, мне угрожаешь? Правда? И что же ты сделаешь? Сожжешь в лаборатории? Нет уж, сначала я сама с ней поговорю.

И она повесила трубку.

Селия вернулась в спальню и бросилась на кровать. Они с Исабель вместе смотрели немой телевизор.

— Так, — наконец сказала Селия, — похоже, под Новый год я переспала с твоим приятелем.

— С женихом, — поправила Исабель.

Ей удалось выдавить только одно это слово.

На экране какой-то нелепый актер взмахнул руками и повалился спиной на кровать.

— Прости, — сказала Селия. — Я и понятия не имела, что вы вместе.

Исабель закрыла лицо руками.

— Ты меня теперь ненавидишь?

Исабель затрясла головой, она не могла произнести ни слова.

— Хочешь побыть одна? — спросила Селия.

Не отрывая рук от лица, Исабель кивнула. Когда за Селией закрылась дверь, она уткнулась лицом в подушку, притянула колени к груди и тихо зарыдала. И продолжала рыдать, когда солнце уже давно скрылось за горизонтом.