Дом окнами на луг и звёзды

Нет, даже не приходило Батуйко в голову, что слезливость и сентиментальность – признаки старости, что он на тридцать лет старше Ланы: ей 25, ему 57 лет. Он был совершенно уверен, что это – признаки страстной любви, которую он испытывал впервые в жизни!

Батуйко вернулся в холл. Это был не просто гостиничный холл: часть его собственных апартаментов в этом лучшем отеле Ла-Валетты. Вскоре после знакомства с обворожительно-гордой Ланой Вороновой, она, в его присутствии, произнесла с лёгким вздохом: «Я с детства мечтаю побывать в этой легендарной стране…» Шёл банкет – заключительная часть Каннского фестиваля, один из главных призов получил испанский режиссёр, снявший фильм о Мальте: рыцари-госпитальеры из 16-го века попадают в современную Ла-Валетту… Об этом фильме как раз и шла речь, когда Лана с коротким смешком добавила: «Не встретился мне ещё рыцарь, который умчал бы меня туда».

Она проговорила свою реплику так, в пространство. Но стоящие вокруг молодой актрисы мужчины все были её поклонниками, и Вадим Батуйко вдруг испугался: а если кто-то его опередит! Он тут же дал указание одному из своих агентов, через день тот позвонил из Ла-Валетты, и Батуйко полетел туда на личном самолёте. И сразу же снял предложенные агентом апартаменты на год. Это были три люксовых номера, выходящие в общий холл, с собственным бассейном и круглосуточно работающим баром. Из любого помещения можно было выйти на декорированную цветущими растениями и лианами веранду. А с любой точки этой веранды открывался вид на залив.

Когда впервые Лана вошла в эти хоромы, обставленные не просто с роскошью, а с комфортом до самой мелочи, когда, вместе с ним, стала обходить комнату за комнатой, лицо её стало меняться. С первых шагов она изо всех сил старалась сохранять спокойно-пренебрежительное выражение, но в какой-то момент повернулась к нему: глаза блестели, лицо стало совсем простым, почти деревенским, она взвизгнула восторженно. Ну просто девчонка из пригорода, которой подарили билет на концерт Леонтьева! Вадим тут же вспомнил, что она и в самом деле из простых: мать чертёжница, отец заводской мастер. И имя у неё обычное – Светлана… Но эти мысли пронеслись в голове мимолётно. Потому что шею его обвили нежные руки Ланы, прекрасная головка легла на его плечо, и почти в самое ухо чарующий голос прошептал: «Благодарю, мой рыцарь Мальтийского ордена!»

Тогда он сказал ей: «Это всё твоё, любовь моя», – имея в виду этот гостиничный комфорт. Конечно, эта девочка крепко зацепила его – не только мужское желание, но и сердце, – Вадим это сознавал. Но всё-таки он отводил ей роль любовницы. Она должна таять от счастья: не каждую содержанку так балуют.

Это было год назад. Теперь Батуйко сидел в холле, ожидал, когда Лана проснётся и захочет выйти к нему. Вчера перед сном они поссорились, но он не собирался упрекать её. Наоборот – нежность и раскаяние переполняли его, Лана должна была это увидеть, почувствовать. У них были разные спальни, но не из-за ссоры. Она ведь на девятом месяце беременности, о каком сексе может идти речь! На третьем месяце Лана мягко оборвала его чувственные притязания, и Вадим согласился: главное – здоровье Ланочки и ребёнка. Ах, как она сказала ему тогда: «Когда ты станешь отцом, ты станешь и самым страстно любимым мужчиной на свете. Я любила тебя и раньше, но то, что ждёт нас впереди… Римские оргии померкнут…»

Который раз Вадим восхитился её романтичности и начитанности. А как было это сказано: голос-полушёпот, взгляд, тон!.. Кровь, переполненная адреналином, так закипела, что он ощутил себя суперсексменом…

Именно тогда, когда их ребёнку шёл третий месяц от зачатия, они с Ланой впервые заговорили о его старших сыновьях, как о конкурентах малышу.

О его жёнах Ланочка начала расспрашивать раньше, с первых дней близости, как раз здесь, в Ла-Валетте. Обычное дело, все его прежние любовницы проявляли такое же любопытство. Ну просто вымучивает одну бабу желание узнать, что же это за другая баба, которая смогла охмурить такого мужика! Он всегда над этим посмеивался, иногда отвечал что-то незначительное, иногда дразнил, а, бывало, просто пресекал разговор. Но с Ланой… Впервые Вадиму захотелось выговориться, рассказать буквально всё. И он рассказал ей: они сидели на этой веранде, только не утром, а вечером. Солнце садилось, окрашивая воды гавани в багровый цвет, дальние берега сверкали и переливались огнями городов, из близких садов Барракка долетали запахи цветущих олеандров, бугенвиллий…Официант из их бара сервировал стол и удалился, их кресла из ротанга стояли друг против друга. Он рассказывал, Лана, отпивая маленькими глотками из бокала «Гозо Кантри Уайт», время от времени рассеяно кладя в рот кусочки нарезанных фруктов, слушала очень внимательно. Иногда вставляла реплику или вопрос, и каждый раз Вадим поражался: до чего же прозорливо она улавливала суть! К концу рассказа ему кое на что просто открылись глаза.