Дом: основной инстинкт?

Она ненадолго замолчала, а потом в трубке послышались всхлипывания:

— Мамочка! Я так по тебе соскучилась! Я хочу, чтобы ты почитала мне сказку. Папа говорит, что не будет мне ничего читать, пока я не приберу свою комнату, а я не могу справиться с одеялом.

— Ничего, у тебя все получится, — сказала я, пытаясь успокоить Ребекку. Кейт в это время корчила мне рожи и показывала мне знаками, что пора пить шампанское.

— Не зови папу к телефону, просто передай ему, что я благополучно доехала. Пока. До воскресенья.

— А мы завтра поедем в Леголэнд с папой! — радостно сказала Ребекка.

— Замечательно, — ответила я. Тут ужасная мысль пришла мне в голову. — А Клэр не забыла отдать папе детское сиденье?

— Я не видела, отдавала она его или нет, — ответила дочь.

— Я тебя люблю, — сказала я и повесила трубку. — Дай мне скорее шампанского. Скорее, — обратилась я к Кейт.

После шампанского меня понесло. В столовой мы шумели больше всех и выпили две бутылки какого-то пойла, которое стоило бешеных денег. Потом мы переместились в тот самый бар, стены которого были отделаны дубом, где к нам пристали два идиота — Руперт и Майлз, подсевшие за наш столик. У них были подозрительно незагорелые полоски на безымянных пальцах. Они вели себя так, как очень богатые люди, и легко поверили в нашу сказку про Тиффани и Летицию. Я вдруг заговорила как Саманта, которая встретила нас в приемной. Наплела им, что недавно получила маленькую роль в сериале «Жители Ист-Энда», и произвела на них огромное впечатление. В какой-то момент я почувствовала: Руперт прижимает свою загорелую ногу к моей. Это привело меня в чувство. Похоже, он решил, что нравится мне.

Я быстро протрезвела и сказала Кейт (она в этот момент легкомысленно склонилась к Майлзу), что иду спать. Потом еще долго бродила по длинным, так похожим друг на друга коридорам, натыкаясь на стены и тихонько икая. Наконец нашла нашу комнату и попыталась вставить ключ в замочную скважину, при этом оживленно комментируя свои движения. Когда я попала в номер, кровать подвернулась мне под ноги и радостно заключила меня в свои объятия.

Я лежала, пытаясь остановить кружение комнаты и вздрагивая при мысли о Руперте. Последним, что мне удалось осознать, было: от Руперта удалось благополучно отвязаться. Я не слышала, как пришла Кейт. Подозреваю, она явилась под утро. Бесстыжая девка. Я уже слишком стара, чтобы обжиматься в коридоре.

В субботу утром мы посмотрели на мюсли без всякого энтузиазма. Впереди был день, расписанный буквально по минутам. От этого становилось еще хуже. У нас не было никаких дел, но мы постоянно куда-нибудь опаздывали.

— Уже почти десять! Мы должны быть на аэробике, — произносила одна из нас, когда мы неторопливо попивали капуччино.

Никому не советую заниматься аэробикой с похмелья, и особенно с нашим инструктором — его не случайно прозвали Тарзаном. Этому голубому определенно нравилось выжимать все соки из одетых в трико дам, которые явились на занятие. Я устроилась подальше от него, рядом с самой полной из присутствующих, а Кейт расположилась в первых рядах и изо всех сил выполняла упражнения. Так и до мазохизма можно дойти.

В одиннадцать нам назначены процедуры. Мы стояли, робко ожидая, пока нас пригласят. Появилась группа косметологов в белых халатах. Все они были похожи на Саманту из приемной и даже говорили так же. Я выбрала для себя талассотерапевтическую ванну с водорослями, которая, говорят, лучше всего помогает в борьбе с целлюлитом. Как оказалось, эта процедура тоже не совсем подходит человеку с похмелья. Вместо того чтобы вздремнуть во время массажа (я очень боялась заснуть, потому что иногда храплю во сне), я лежала, как дохлая селедка в горячей ванне с вонючими водорослями. И за это я плачу безумные деньги? Потом девушка-косметолог обернула мое скользкое зеленое тело фольгой. Я ворочалась на узком ортопедическом диване, издавая громкие скрипящие звуки и надеясь, что когда-нибудь начну испытывать от этого удовольствие. Когда наконец сняли фольгу, я поняла, как себя чувствует рыба в кляре перед тем, как попадет на сковородку.

Потом она снова посадила меня в ванну и пустила в ход массажную варежку и отшелушивающий скраб. Все это длилось около двух часов. На этот раз я чувствовала себя рыбой, с которой живьем соскоблили чешую.

— Что они с тобой сделали? — спросила меня Кейт. Она просто сияла после сеанса аромотерапевтического массажа.

— Я побывала на море, — ответила я. — И больше туда ни ногой.

На ланч нам подали что-то зеленое и еще кучу ярких фруктов. А потом снова были процедуры. Я выбрала для лица. Своим ответом на вопрос: «Какими средствами по уходу за кожей вы пользуетесь?» — я, совершенно шокировав косметолога, честно призналась: «Водой и мылом».

— Милочка! Ваша кожа чрезвычайно обезвожена, — сказала она.

Словно подтверждая ее слова, моя кожа жадно впитала целую баночку очень дорогого увлажняющего крема, по которому она истосковалась за все эти годы. «Ты должна ее постоянно увлажнять!» — думала я, засыпая. И продолжала бы спать еще долго, не разбуди меня собственный громкий храп.