Дом падших ангелов

Девушка, похоже, обалдела, услышав, что он говорит по-испански.

Когда Ангел вышел на улицу и направился к своей здоровенной машине, начал моросить дождь. Черт возьми, да Старший Ангел сломал мне нос в той потасовке. До сих пор он не осознавал, что все время только об этом и думал.

* * *

Неделей раньше явление Старшего Ангела у смертного одра матери стало самым героическим поступком из всего, что видела его жена. А она-то всю жизнь считала своего Флако героем. А старуха отказывалась это признавать. Перла не любила старую ведьму. Но, умирая, та отыграла несколько очков.

Перла понимала, чего стоил мужу тот день. И словно видела, как он шагает в прошлое, сквозь их общую историю, чтобы в последний раз стать малышом своей мамы.

Он почти не рассказывал Перле про Ла-Пас. И вообще он по натуре неразговорчивый, болтливым бывал разве только в хорошем настроении. Ну и в постели еще. Она до сих пор краснела, вспоминая, даже спустя полвека. Ох, что он с ней вытворял. Пока не заболел.

Но хоть он и молчал, Перла всегда понимала, когда он думал про Ла-Пас, и своего отца, и про все, что там случилось. Он смотрел в пол, не поднимая головы. И уже больше не курил, пил растворимый кофе, чашку за чашкой. И ел слишком много сладкого.

Сама она вспоминала не про Ла-Пас, а про переезд на север. Это было главное решение в жизни, и Перла чуть ли не каждый день вновь и вновь переживала этот ужас. Ужасным было не само путешествие и не конечный его пункт. Наоборот, она знала, что одним этим шагом соединяет свою судьбу с его судьбой. Навеки. Рискуя всем. Да, романтический поступок, любовь, да, но она запросто могла остаться ни с чем.

У нее уже было двое мальчишек, растущих без отца. Перла не понимала, с чего вдруг Старший Ангел назвал ее своей Драгоценной Жемчужиной, когда для всех остальных в Ла-Пасе она считалась порченым товаром, еще одной дурочкой, использованной и выброшенной мужиком, чье имя она предпочла забыть. Ей хотелось верить Ангелу, хоть она и опасалась, что красивые слова всего лишь часть его натуры. Она же видела, как он очаровывает других женщин – и сам очаровывается, – и отчаянно боролась за него, отвлекая от чужих коек. Она не знала, что происходит на самом деле. Кроме одного: она должна быть с ним. После такого решения пути назад не было.

Они с мальчиками отправились на север, когда еще не построили новую автостраду. Старший сынишка, Индио, был совсем маленький, а Браулио вообще крошка. Длинный переезд на автобусе, на который ушли все ее деньги. Разбитые дороги, местами через грязь и громадные валуны. Остановки у каких-то хибар с нужниками во дворе или на заправках, где загаженные текущие сортиры еще хуже уличных нужников. Провизию пассажиры прихватили с собой из дома. Она взяла килограмм тортильи, глиняную флягу с водой и козий сыр. На четыре дня.

К югу от Энсенады полицейские поставили заграждения на дороге, чтобы остановить автобус. Зашли в салон, наставили пистолеты на пассажиров и принялись рыться в вещах. Денег у Перлы не было. На детей им было плевать. Но зато они лапали ее грудь. Она, затаив дыхание, отвернулась к окну и мысленно отталкивала их. Отец Ангела остановил бы их, говорила она себе. У нее отца не было.

Она с ненавистью вперилась взглядом в полицейских. Однажды вы об этом пожалеете.

Трое полицейских схватили какого-то мужчину, заломили ему руки и выволокли из автобуса. Стукнули в дверь, давая знак водителю, что можно ехать дальше. Никто не осмелился обернуться, никто не слушал, что кричал тот мужчина.

К концу поездки от всех жутко воняло и все сгорали со стыда – нормальный мексиканец не может вонять, как животное в стойле.

Тихуана оказалась как другой мир. Перла и дети робко жались друг к другу на задворках автобусной станции на севере города, рядом с руслом высохшей реки, в клубах выхлопных газов. Ла-Пас, пристроившийся на кончике Нижней Калифорнии, – это пустыня и море. Ему достаются и океанские бризы, и удушливая субтропическая жара, и ураганы.

Перла работала на кухне в ресторане своей матери. И сестры рука об руку с ней – все покорные рабыни старухи. Ее мальчики росли у паромных причалов, глядя, как подползают громадные белые лайнеры из Масатлана. Они видели, как другие мальчишки, чуть старше их самих, продают жвачку и брелоки туристам. Когда причаливали рыбаки, детвора шумно торговалась за дешевых крабов или выпрашивала кусочки тунца. А иногда помогала переворачивать лодки за газировку.

Индио считал, что так готовится к будущей жизни. Что он будет заботиться о семье. Иногда ему удавалось принести маме бутылочку кока-колы. И хотя они голодали, это был их дом.