Дом паука

— Не глупите, — весело отозвалась она. — Вы сами все усложняете. Если бы в вас было хоть что-то поэтическое, вы бы все поняли. Мальчику хочется действовать. В его возрасте это так понятно. Это переломный момент в его жизни. Он бы никогда себе потом не простил, если бы остался киснуть здесь. Неужели сами не видите?

Стенхэм взглянул на Ли, но так, будто не слышал ее слов. Его задумчивый вид странно контрастировал с яростью, прозвучавшей в его крике:

— Да к черту все это! — Он повернулся к ней. — Я не думаю об Амаре. Он уехал, и кончено. Одной маленькой жизнью больше, одной меньше. Какая разница? — (Она мельком изучающе взглянула на Стенхэма, но так и не поняла, иронизировал он или говорил искренне. Теперь, казалось, он ждет от нее ответа, но она промолчала.) — Кого я действительно не понимаю, так это вас. — Он остановился и задумался. — Не совсем так, на самом деле я все понимаю. Просто хочу услышать это от вас самой. Что, по-вашему, вы сделали? Что, черт побери, заставило вас решиться на такое?

Ли была обескуражена: где же понятный в такой ситуации гнев?

— Я решилась на это, чтобы сделать человеку приятно, — осторожно начала она.

— Вот что! — грубо прервал ее Стенхэм. — Для таких дел существует одно грубое слово — догадайтесь сами. Тогда хоть оправдали бы свои расходы.

Чтобы скрыть нервозность, она закурила; руки у нее дрожали. Конечно, подумала она, он и должен был выразить свой гнев вот так: холодно, абстрактно. Глупо было рассчитывать на нормальную, обычную ссору.

— Напрасно расточаете яд, — ответила она. — Он не достигнет цели. Если уж действительно хотите сказать гадость, подумайте, к кому обращаетесь.

Она думала, что сейчас Стенхэм скажет «Простите», но он молча продолжал смотреть на нее.

— Ничуть не сомневаюсь, что поступила правильно, — продолжала она. — И у вас нет никаких оснований…

— Понятно, — ответил Стенхэм. — В том-то вся и трагедия. Вы лишены чувства нравственной ответственности. Пока вы одержимы вашим проповедническим пылом — все замечательно. Но теперь вам приходится расходовать его на два объекта. Чуточку Амару, остальное — мне.

— Возможно, — натянуто рассмеялась она. — У меня не такой аналитический склад ума.

Стенхэм взглянул на вход в шатер. Свет снаружи меркнул, барабанная дробь не стихала, и кафе мало-помалу заполнялось пожилыми мужчинами, мирно беседовавшими между собой.

— На что похоже это чувство — распоряжаться жизнью и смертью другого человека? — Неожиданно спросил Стенхэм. — Вы можете описать его?

И, поскольку сейчас он действительно впервые выглядел рассерженным, Ли внутренне вздрогнула, и в сердце у нее зажегся ответный огонек.

— Как тяжело, должно быть, видеть все в декорациях дешевой мелодрамы, — сказала она притворно озабоченным тоном. — У вас, наверное, уйма жизненной силы.

Стенхэм наконец сказал бранное слово, которое не решился произнести раньше, встал и торжественно удалился. Она осталась сидеть, курила, но на душе у нее было неспокойно.

Впрочем, Стенхэм почти тут же вернулся: казалось, на улице он спорил сам с собой, а теперь принял решение, хотя и был слегка смущен; он задумчиво качал головой.

— Черт побери, — сказал он, снова садясь рядом, — почему мы ведем себя как какие-то малолетки? Простите, если я вас обидел.

Теперь он ждал ее ответа.

Она чувствовала, что нервы ее на пределе.

— Если вы имеете в виду то, что произошло только что… — начала она, но тут же замолчала. Она уже собиралась было заговорить о его поведении прошлой ночью, но передумала.

— Ах, это не важно, — само собой вырвалось у нее, причем она почувствовала ничем не оправданное и необъяснимое облегчение, точно эти ее слова решали все.

Вид у Стенхэма был очень серьезный.

— В конце концов, мы с вами вполне ладили, хотя и не во всем соглашались, пока не связались с этим парнем. Почему бы нам не вернуться к прежним отношениям? Ничего ведь не изменилось, не так ли?

— Да, верно, — задумчиво ответила она. Но при этом понимала, что что-то переменилось, и, поскольку не могла точно уловить разницу, решила отложить окончательное согласие на потом!

Потом, с неожиданным пылом, который заставил Стенхэма взглянуть на нее с любопытством, сказала:

— Не знаю. По-моему, мальчик тут особо ни при чем. Мне кажется, это место действует на нас угнетающе. Я чувствую, что если придется провести здесь еще одну ночь, я просто сломаюсь, вот и все. Сделайте так, чтобы мы хоть как-то от сюда выбрались.

Она говорила, практически не думая, и теперь ожидала возражений. Но Стенхэм сказал только:

— Это будет нелегко. И не забывайте, что мы приехали сюда, чтобы на день исчезнуть из Феса. А день предстоит длинный.

— Я вовсе не забыла, — возразила она. — Они могут прийти и убить меня в постели, но это будет по крайней мере моя постель, а не груда камней.