Она придвинула для меня деревянный стул к огню и прогнала кота. Я ждала, что кот возмущенно зашипит, но он, похоже, совсем не обиделся. Он потерся о ее юбку и ласково замурлыкал. Когда Джоан села напротив меня, он запрыгнул к ней на колени, и она принялась гладить его своими крупными пальцами.
— Хотите травяного чаю, миссис Джордж? Он поможет вам согреться.
— Нет, большое спасибо.
Она улыбнулась. Я внезапно заметила, что зрачки ее странных глаз были не больше черных точек. Она обладала весьма необычными глазами.
Я вдруг испугалась, меня охватила паника, я пожалела о том, что пришла сюда. Я уже подумала о предлоге для пристойного ухода, когда Джоан сказала:
— Тут недавно была Элис с моим внуком. Чудесный ребенок.
— Да, — согласилась я.
— Не сомневаюсь, скоро и у вас появятся дети.
— Я...
Слова застряли в моем горле.
Она еле заметно кивнула головой и стала ждать.
Я сжала ткань моего платья горячими влажными пальцами.
— Этим летом я сильно болела, — солгала я и тут же заподозрила, что она мне не поверила. — Я еще не совсем поправилась, и доктора сказали, что я должна беречь себя. Я хочу избежать беременности.
Она снова кивнула. Пламя отразилось в ее глазах, придав им красноватый оттенок. Губы Джоан изогнулись в улыбке, я увидела острые, хищные зубы. Я молчала. Тишину нарушало лишь урчание кота.
— Есть одна трава, — сказала наконец колдунья. — Очень эффективная при правильном применении. Я заготовила большое количество настойки из болотной мяты.
— Настойки?
— У меня есть целая банка для Мэри Оук с фермы Тенседж. Она родила за шестнадцать лет четырнадцать детей. С нее достаточно. Я уже три года снабжаю ее настойкой.
— И она ни разу за все это время...
— Ни намека на беременность, миссис Джордж. В течение трех лет.
— Я — понимаю...
— Возьмите банку, которую я приготовила для Мэри Оукс. Завтра я сделаю для нее новую настойку.
— Если это возможно... Я — у меня есть соверен...
— Господь с вами, миссис Джордж, что мне тут делать с золотым совереном? Элис обеспечивает меня всем необходимым, я не бываю в Рае. Подарите мне что-нибудь в другой раз, если хотите, но не предлагайте деньги.
Все прошло очень легко. Получив настойку, я заставила себя посидеть у Джоан из вежливости еще немного и затем покинула ее. Выйдя из дома, я испытала почти физическое облегчение. Мои ноги дрожали, ладони были влажными от пота.
Чувство вины охватило меня, когда я шла по деревне к церкви. Мне стало стыдно, я испугалась своего поступка. Я повела себя, как падшая женщина, решила прибегнуть к средству, несомненно, осуждаемому церковью. Если Аксель узнает...
Возле храма я уже дрожала от страха и угрызений совести. Я открыла тяжелую дубовую дверь и вошла в темный неф; слезы застилали мои глаза. Я приблизилась к скамье Брэндсонов, где я оставила муфту, и села, чтобы подумать. Я молила Господа простить меня. Я была охвачена таким волнением, что, несмотря на мое пассивное восприятие религии, попросила Бога понять, почему я совершила этот дурной поступок. Пообещала ему завести детей позже, когда я избавлюсь от страха, обрету уверенность в себе и своем муже.
Наконец, когда чувство вины ослабло настолько, что мне удалось осушить глаза и взять себя в руки, я встала, быстро прошла к нефу и резким движением руки распахнула дверь.
Я испытала такое потрясение, словно кто-то вонзил кинжал мне в спину.
На крыльце меня ждал мой муж, Аксель Брэндсон.
Муфта скрывала банку с настойкой Джоан, но краска, залившая мое лицо, свидетельствовала о том, что совесть моя нечиста. Я громко ахнула, затем попыталась замаскировать чувство вины чрезмерным удивлением.
— Как ты меня напугал! — выпалила я, прислонившись к дверному косяку. — Ты шел за мной следом?
Его лицо было неподвижным, он пристально смотрел на меня.
— Я увидел, как ты вошла в церковь. Я отправился искать тебя.
— О... Но как ты узнал, что я покинула дом?
— Эстер сказала, что ты ушла к себе, но там я застал лишь твою служанку. Она была удивлена тем, что ты снова надела дорожное платье.
— Я потеряла муфту. Я догадалась, что оставила ее утром в церкви.
— Почему ты не послала за ней кого-то из слуг? Покинуть стены Хэролдсдайка в такой день — большая глупость. Дело не только в холодном, сыром тумане. Ты могла встретить на дороге кого угодно.
— Я... я не подумала об этом.
— Я сильно беспокоился.
— Извини, — тихо промолвила я. — Извини, Аксель.
— Ладно, не будем больше говорить об этом. Я верю, что впредь ты будешь более благоразумной.
Он заставил меня почувствовать себя шестилетним ребенком. Однако поняв, что он не видел, как я покидала домик Джоан, я испытала такое облегчение, что была согласна терпеливо выслушивать любые упреки. Со смущенно опущенными глазами я пообещала Акселю быть более благоразумной в будущем; мы направились сквозь густой туман в Хэролдсдайк.