Дом под снегом (сборник)

— Люба, не говорите ничего! — Валера частил, боялся, что его перебьют. — Вам обязательно понравится — спектакль по пьесе Юрия Полякова «Хомо Эректус». Я бы не стал предлагать вам всякую ерунду. До Театра сатиры от офиса рукой подать — никаких временных затрат. Прошу-у-у! — И он грохнулся перед ней прямо на колени, успев зажать билеты в зубах, словно розу, и глядя снизу вверх таким преданным и просящим взором, что Люба не устояла.

Да и так, наверное, сдалась бы. Имя Полякова было для нее чем-то вроде магического заклинания — к нему тянуло как на магните. Даже с учетом того, что пьесу она уже видела. И вообще прочитала и перечитала все, что можно было купить или найти в Интернете. Только вот откуда Валера об этой ее слабости узнал? Произведения Полякова они не обсуждали. Совершенно точно.

Как бы то ни было, в восемнадцать тридцать Любовь Андреевна дисциплинированно выключила компьютер, переобулась и, взяв сумочку, вышла из кабинета. Валерий, сияющий, как электрическая лампа в тысячу ватт, ждал ее в коридоре. Брать ее под руку или делать что-то в этом роде он, слава богу, не решился. А то с него бы сталось, на радость всем любопытствующим. Просто смиренно пошел рядом. Любе даже шаг сбавлять не пришлось. Так что их совместный выход с работы выглядел совершенно невинно — ну, встретились в коридоре два сослуживца. Люба мысленно добавила Валерию несколько баллов за понимание и такт.

Спектакль и в этот раз оказался хорош. Другой состав актеров играл не хуже предыдущего. Было смешно и печально, весело и страшно. А главное — от всего происходящего на сцене мысль начинала активнее шевелиться. И в финале не отнимали надежду. Не выставляли всех законченными негодяями. А то любит у нас творческая интеллигенция громогласно со сцены заявить: «Вы, господа хорошие, поколение — потерянное. Никчемное вы поколение». Обычно после таких «доказательных выступлений» Люба впадала в депрессию. Жить не хотелось. Поляков, несмотря на невыносимую тяжесть живописуемого бытия, декадентских настроений не вносил. Пусть не все в стране нашей гладко, пусть люди подпорчены резкой сменой строя и ценностей, но хорошего больше. В смысле, в душах и сердцах людей. А это — главное.

К офису они возвращались задумчиво. Валерий, обычно болтавший без умолку, сосредоточенно молчал. Люба тоже. В голове настойчиво вертелась одна и та же мысль: «Вот ведь соблазнитель, знал, куда вести». После совместного просмотра «Хомо Эректус» Люба не могла больше утверждать, что они с Валерой чужие люди.

Трогательно и совершенно пристойно попрощались, каждый сел в свою машину и поехал домой.

Дальше жизнь у Любы начала неуловимо меняться. Сначала сны. За ними и все остальное. Любе снился Валерий. То в офисе, то на ее даче, то где-то еще — Люба не могла разобрать. Казалось, кто-то заранее прописал сценарий этих снов и теперь настойчиво прокручивает их в разных декорациях. Смысл всегда был один и тот же — первый, жгучий и невероятно сладкий, поцелуй. Люба сходила с ума от прикосновения его губ. Такие острые и яркие впечатления последний раз настигали ее лет в четырнадцать, когда она после долгой, безответной и страстной влюбленности впервые дотронулась до «мужчины своей мечты». «Мужчине» на тот момент было девятнадцать, и свою малолетнюю поклонницу он не очень-то замечал. А тут нате вам — снизошел до того, что пригласил ее на танец. Люба тогда с трудом держалась на подгибающихся в коленях ногах и улыбалась, счастливо и деревянно, как Буратино.

Валерий ей это умопомрачительное состояние вернул. Правда, пока что все ограничивалось только сном и до реальных поцелуев дело не доходило. Но каждую минуту Люба напряженно ждала. Работать стало невыносимо — сидя за своим столом, она только и делала, что косилась на дверь, ожидая, что та распахнется и в проеме появится Валерий. Но он после похода в театр тактику сменил. Практически пропал. Не звонил, не подкарауливал, никуда не приглашал. Случайно встретив в коридоре, очень вежливо здоровался и смотрел тягучим взглядом, наполненным тоской. Люба не понимала. И пугалась, что теперь, когда он оказался ей невыносимо нужен, вдруг неизвестно по какой причине охладел. Хотя взгляды его явно говорили об обратном. Люба запуталась и уже ничего не замечала вокруг, поглощенная внутренними войнами с самой собой.