Дом подруги

Убедившись, что окна надежно закрыты и у Фредди нет ни малейшей возможности улизнуть из комнаты, мы заперли дверь и отправились осматривать дом. Сначала Ролло показал мне комнату, в которой они обычно пили чай с мисс Рэйброк. Она оказалась довольно маленькой; из-за того что окна снаружи были почти полностью заслонены разросшимся плющом, внутри царил прохладный зеленоватый полумрак, как бывает в глубине леса. Панели, которыми были обшиты стены, привели меня в восторг, а вот электрокамин и телевизор, на мой взгляд, были тут совершенно не к месту. Перед единственным стулом стояла обитая ковровой тканью скамеечка для ног, перед ней лежал свернутый коврик. С подлокотника стула свешивались очки, на сиденье так и осталась лежать раскрытая книга.

Ролло поднес ее к глазам:

— Венера и Адонис. Да, она была замечательной женщиной.

Он оставил книгу на прежнем месте, и мы отправились дальше. Кухня оказалась огромной, стены ее были выложены камнем, и таким же каменным был и пол. Почти всю стену занимал старинный очаг, у другой громоздился шкаф, заставленный китайским фарфором и другой посудой — все покрытое толстым слоем пыли и паутиной. Только в углу сиротливо притулилась электрическая плитка с одной конфоркой и маленький электрический чайник. В раковине так и осталась стоять забытая чашка и тарелка с присохшими остатками тоста.

— Любитель пауков, попав сюда, пришел бы в неописуемый восторг, — хмыкнула я. — Не обижайтесь, это шутка. А если серьезно, дом просто очарователен. Ничего более красивого я в жизни своей не видела.

Столовая, куда мы направились потом, оказалась тоже вся в чехлах, так что мебели я не увидела, зато лепные потолки там поражали своим великолепием — впрочем, они оказались точной копией тех, что я уже видела в студии. Мельком заглянув в небольшую библиотеку, где в ноздри нам ударил едкий запах плесени, мы поднялись наверх. Ролло провел меня в самую большую из спален и раздвинул шторы.

— Заходите и полюбуйтесь, — предложил он, кивком подозвав меня к окну.

Я ахнула от восхищения — внизу, насколько хватало глаз, все заросло зеленью, и когда по ней пробегала рябь, можно было поклясться, что это морские волны бьются о стены дома почти у самых ваших ног.

— А ведь, наверное, когда-то все эти кусты заботливо подрезали, — проговорил Ролло, облокотившись о подоконник рядом со мной. — Интересно, можно ли привести все это в порядок?

— Конечно, а почему бы нет? Если захотите, можете подрезать кусты до их прежней высоты. Только не забудьте об опорах. Вон те изгороди, должно быть, раньше были футов двенадцать — четырнадцать в вышину. Хотелось бы мне знать, сколько им лет? — Я взглянула на Ролло. Он смотрел на меня с таким напряженным интересом, который вряд ли мог быть вызван обсуждением вопроса о том, какой высоты должна быть изгородь. Заметив мой удивленный взгляд, он встрепенулся, и на губах его появилась смущенная, совсем мальчишеская улыбка. Он внимательно слушал, пока я объясняла ему, каким, на мой взгляд, задумывался первоначально сад, но мне показалось, что мысли его витают где-то далеко.

Когда мы вернулись в студию, Фредди и след простыл. Мы с Ролло облазили на четвереньках всю комнату, заглянули под все чехлы, в щели под диванами, даже в каминную трубу и внутрь пианино. Я уже перепугалась не на шутку, когда где-то у меня над головой послышалось слабое мяуканье. Глянув наверх, я заметила, как за подкладкой одной из штор почти под самым потолком образовалась крохотная выпуклость.

— Маленький негодяй! Забрался за подкладку шторы! — ахнула я. При мысли о том, в каком виде я достану беднягу из этого энтомологического вивария, меня передернуло. Наверняка такое укромное местечко кишит насекомыми.

— На всякий случай отойдите подальше, — с усмешкой посоветовал Ролло. — В жизни кабинетного ученого как-то мало героического. А я лично всегда мечтал о подвигах. Даже называл себя Рыцарем Красного Креста.

Через минуту он сунул мне в руки Фредди.

— Забирайте свое сокровище. Думаю, нам обоим не помешает выпить.

Он принес из машины несессер, в котором оказалось два стаканчика, пластиковый пакет с ледяной водой и бутылка шампанского Боллинджер.

— Пару часов назад это был лед, — сказал Ролло, отложив в сторону пакет с водой. — Я уговорил владельца паба, где мы обедали, дать мне лед с собой. Похоже, моя идея сработала. Конечно, лед растаял, но шампанское холодное.

Открыв бутылку, он подал мне стаканчик. После долгой, утомительной дороги и дня, до отказа заполненного впечатлениями, шампанское показалось мне амброзией. Фредди, с этой минуты воспринимавший Ролло как своего спасителя, вскарабкался к нему на колени, свернулся клубочком и мгновенно уснул.

Комочек пуха маленький
свернулся мягким шариком.
О маме он совсем забыл,
Был весел он, потом уныл,
Напился молока от пуза,
И спит лениво, как медуза.

— Только не говорите мне, что это экспромт, — расхохоталась я.