Дом пополам (СИ)

- Антон. Все, о чем вы говорили только что, вгонит в гроб кого угодно. И это не зависит от того, есть ли у него проблемы с ногами или нет. Тем более, что мы с вами смотрели не так давно результаты анализов и МРТ, и все они, в принципе, были довольно хорошими. А это значит, что интегрироваться в общество вы готовы. Предлагаю обсудить все вопросы завтра.. и если ваш звонок вызван желанием заняться делом, то я скажу так: да, мы можем попробовать новый ритм жизни с условием продолжения составленного лечения и щадящего режима работы. До операции на бедро, после проведения которой будет ясно, что будет дальше. Вы это хотели услышать?

Антон выдохнул. Все то время, пока длился монолог врача, он, оказывается, и не дышал вовсе. А сейчас кислород будто опалил глотку. Но самое главное-несмотря на то, что бы ему не посоветовала трубка, решение было принято в тот момент, когда он только завершил разговор с отцом. И сейчас, практически до двух часов ночи, он не обдумывал плюсы и минусы неожиданного отцовского предложения, а думал, как внедриться в мир спустя месяц с того дня, как он очнулся в больничной палате, разглядывающим трещинки в побелке на потолке. И все, что вызывало вопросы, в тишине ночи казалось выполнимым. Удостоверившись, что решение принято, Антон тут же погрузился в сон и на этот раз сон был спокойным, без кошмаров и периодически возникающих фантомных горящих белым огнем болей в позвоночнике.

Проснувшись звука хлопнувшей двери на первом этаже, Алиса сначала не поняла, где находится. И только протерев глаза, вспомнила, что разревелась от слов Антона и убежала к себе наверх. Посмотрев на часы, она поняла, что это ушла сиделка. Видимо, закончились необходимые процедуры и женщина по обыкновению отправилась домой.

Плакать и жалеть себя сил уже не было. Походив, словно приведение, по дому, испугав вынужденную охрану бледным лицом, она подошла к комнате Антона и прислушалась. Тот разговаривал с отцом и на ее глаза снова навернулись слезы, которые обьяснить глупому сердцу никак не удавалось.

Олег Борисович, по всей видимости, до сих пор оставался в неведении, благодаря стараниям Алисы, о том, что случилось с его сыном. О том, что предлагал вести сыну дела из инвалидного кресла. Но не это заставило Алису плакать во второй раз за вечер. А то, что Антон непонятно почему наврал ей. В течение этого тяжелого во всех отношениях месяца Алиса поняла, что в рассказе Антона о банкротстве отца, замороженных активах, его потери работы множество несостыковок: они могли позволить себе лечение у лучших врачей, закупали дорогостоящие лекарственные препараты и тренажеры, да и профессиональная охрана не давала повода усомниться в том, что Дроздовы вдруг оказались без средств. Но все это время, замученной битвой с настроением Антона, принятием решений по его лечению и спорах с лечащим врачем о физических пределах сложного пациента, проходившим восстановление в практически не доделанном доме и, к тому же, инкогнито, Алисе просто не удавалось побыть наедине с собой, и сложить дважды два.

Теперь же, эта арифметика открылась во всей своей неприглядной красе: Антон ее обманул. И совершенно зря она мыла полы в этом жилом комплексе для мажоров, вставала в такую рань, что даже сложно представить приличной девице, и зря работала в баре, где получила, между прочим, синяк на полглаза, и зря, зря, зря доверилась этому Дроздоборзому парню!

Последним гвоздем в крышку гроба доверия к Антону прозвучало предложение Олега Борисовича обьединить фирмы или продать свою часть. А если об этом идет речь, значит, фирма до сих пор находится у Антона в руках и приносит доход, и все эти жертвы были совершенно напрасными.

От слез не осталось и следа, в груди заклокотала ярость. От физической расправы Антона в этот час спас только любопытный взгляд их охранника, с дозором вернувшийся в коридор у спальни охраняемого пациента.

Ей оставалось только потрясти кулачками в бессильной злобе и вернуться к себе.

Но к себе ли? Кем была здесь Алиса? Совершенно ненужным приложением. Мать осталась там, где-то далеко, с любимым мужчиной, она только выслала ей деньги на карту, на жизнь и чтобы продлить съем жилья, в котором оставляла дочь, но где Алисиной ноги не было уже два месяца. Антон совершенно точно показал ей ее место. Не здесь, не с ним. Она поняла: он устал от нее, она являлась тем человеком, кто ежедневно напоминал ему о его несовершенстве. Видевший слезы Цезаря должен умереть,- говорят в народе. Антон своим поведением подтвердил эту аксиому. Видевший слабого Антона должен уйти.

Но идти снова было некуда. И на этот раз Алисе неоткуда было ждать помощи. Потому что помочь она должна была сама себе.

Умывшись, несмотря на позднее время, она собрала вещи и начала обзванивать людей по объявлениям по аренде жилья на короткое время. Остановившись на трех вариантах, договорилась о времени и легла спать с чувством, что завтра и ее жизнь должна измениться. В который раз измениться.