Дом последнего дня

Где-то далеко послышался петушиный крик. Ираклий очнулся и, встряхнув головой, отогнал от себя нехорошие мысли, попутно обругав себя за суеверие. Пора уже было двигаться в путь. Скоро рассвет, и было бы странно и неудобно, если кто-то вдруг застанет его карабкающимся по крутому склону ущелья. Выше по течению он нашел извилистую тропу и ступил на нее. Тропа поднималась в гору, но не прямо, а петляя зигзагами, и скоро Ираклий потерял счет поворотам. Было еще странно, что рассвет все не наступал, а ведь уже, наверное, пора. Ираклий совсем отчаялся выбраться из ущелья, как вдруг тропа внезапно оборвалась, и он оказался в темной чаще. Сколько не силился, он никак не мог припомнить этого места, хотя в детстве, кажется, все здесь излазил и каждый камень знал наизусть. «Не мудрено, ведь как-никак, тридцать пять лет миновало», – попробовал ободрить он себя, однако от этого легче не стало. Место это было явно незнакомое и чужое. «Неужели он окончательно сбился с пути и теперь идет невесть куда, а может, это и есть тот нехороший, заколдованный лес?» От последней мысли стало не по себе, даже не было сил сердиться на собственное суеверие, да и не до того было. В голову уже лезли другие мысли: «Я тяжелобольной человек, вдруг сердце откажет или тромб, кто же мне здесь поможет, кого звать на помощь?»

Ираклий остановился и прислушался. Он знал, что деревня должна находиться где-то рядом, надо просто определить правильное направление. «Кажется, послышался собачий лай, точно, лай собаки». Ираклий приободрился и увереннее пошел вперед. Собачий лай становился все отчетливее, и вскоре он заметил тусклый свет. Из-за деревьев показался маленький деревянный домик; какой-то бородатый мужчина, одетый в камуфляж защитного цвета, стоял у порога и пристально всматривался в темноту: видно, раздраженный лаем, он резко прикрикнул на собаку; та заскулила и спряталась в будку. Мужчина был одноглазым и потому всматривался в темноту как-то косо. Подойдя поближе, Ираклий с удивлением заметил, что на плече незнакомца висел автомат. «Наверное, здешний егерь; странно, теперь егеря с калашниковым на боку по лесу расхаживают, что ли?», – подумал он, но виду не подал, а с приветливой улыбкой на губах подошел и поздоровался.

– Извините, уважаемый, я грузинский не совсем понимаю, – произнес бородач по-русски, и улыбнувшись, добавил, – собаки не бойтесь, не кусается, заходите в дом, гостем будете.

– Спасибо, – перешел и Ираклий на русский, – видите ли, я приехал из города, давно в здешних местах не был, вот и заблудился, потерял дорогу. А вы здешний егерь, да?

– Нет, впрочем, все равно, заходите в дом, гостям мы всегда рады. – Мужчина приоткрыл дверь и, повернувшись, позвал: – Саида, выходи, ничего страшного, просто человек заблудился.

В дверях показалась юная девушка лет пятнадцати с большими карими глазами на миловидном лице, которая приветливым жестом руки пригласила гостя в дом.

– Это моя дочь Саида. Мы чеченцы, живем в этом лесу уже не помню сколько времени, вернее сказать, скрываемся. Эти места надежные. Русские там, за горами, границу они не перейдут, а грузинская полиция сюда и подавно не сунется, да и местные жители нашу обитель стороной обходят.

«Только этого мне не хватало», – подумал Ираклий, – «откуда здесь взялись чеченцы? До русской границы не так уж и близко, да и кто они, что им здесь надо?»

– Я Руслан Гасаев, полковник вооруженных сил Республики Ичкерия, вернее, бывший полковник, так как я сбежал от войны. Не хочу больше убивать людей, не хочу, чтобы и меня убили. Спасая себя и свою дочь, я уходил через горы, пока не добрался вот до этого места. Скажешь, что я трус, бросивший товарищей в бою? Некого было бросать: товарищи мои в сырой могиле, все до единого; нету больше и Республики Ичкерии, и ее вооруженных сил. Я устал от войны и крови. А здесь хорошо, тихо, как в раю, и природа вокруг райская. Если б ты знал, сколько раз я за эти годы мечтал об этой тишине. Тот, кто был на войне, знает: счастье – это когда тихо.

Ираклий невольно прислушался: вокруг, действительно, было тихо, и только снизу со стороны оврага доносился приглушенный шум горной реки.

– Вы заходите, не стесняйтесь, я так долго не видел людей и даже рад, что вы заблудились – хоть поговорить будет с кем, – приободрил Руслан и завел гостя в дом. – Саида, накрой нам стол, можешь сесть с нами и послушать, что дядя из города расскажет.

Девушка поставила тарелки, принесла хлеб, мясо и фрукты, а затем, устроившись поодаль от мужчин, молча уставилась своими большими глазами на приезжего гостя.

– Вообще-то я ее немного балую, но что делать: она – единственное, что у меня осталось. Строгого отца из меня не получилось, да я и не жалею, – с улыбкой пояснил Руслан.

– У вас и впрямь хорошо, кругом тишина, свежий воздух – не то что в городе.

– Не люблю городов, особенно больших, все беды от них, – почему-то резко оборвал Руслан.