Дом последней надежды (СИ)

Запеченные побеги молодого папоротника с сиропом из жженого сахара.

Сушеные бобы в глазури и амэ[7].

Подобного разнообразия и в моем доме не сыскать было, хотя матушка всегда ценила сладости.

…не в моем.

Я — не она, красавица из восточной сказки. Никогда их не понимала, и не любила, вот парадокс…

Иоко пробует что-то, как по мне вязкое, больше всего похожее на застывшую медузу. Она медленно жует, стараясь сохранить отрешенное и задумчивое выражение лица. Она знает, что жующий человек некрасив, но и отказываться от угощения Наместника невежливо.

Матушка ее одобрительно щурит глаза.

И переглядывается с пожилой женщиной в черном кимоно…

…я помню, что это — Юнай и она приходится матушкой неудачливому торговцу, который из дальнего похода помимо золота и вещей редкой удивительной красоты, привез белокожую супругу. И что за счастье, что прожила она недолго? Кровь ее пережила и холодные зимы, и студеные весны, когда младенцы мерли от малейшего дуновения ветерка… Ки выросла.

Позор семьи.

И теперь старательно жевала глазированные бобы, нимало не чинясь, что поведение подобное позорит и ее, и несчастную Юнай, и весь род…

…поговаривали, что и отец ее ныне находится по ту сторону каменных вишен, поддавшись настойчивым уговорам матушки, которая не утратила надежд на нормальный брак сына.

И может, это обстоятельство и было причиной недовольства Мины.

Иоко пригубила травяного отвара.

И продолжила прогулку.

Она знала, что ее ждет Аллея плачущих лип. И сад белых камней, который большинство девиц игнорировали, опасаясь, что средь белоснежных валунов их наряды окажутся невыразительны, но Иоко выше страха…

…сон тянется, как эта прогулка.

И я ощущаю жажду вместе с ней.

И голод, который с каждой минутой становится сильнее, и в животе у Иоко урчит совершенно неподобающим образом. Это урчание было настолько неприлично, что Иоко едва не споткнулась.

Идзанами милосердная…

…невеста хорошего рода не может быть настолько неуклюжей! Ей удалось устоять. И зонт не уронить. И даже взмах рукой выглядел изящно: поднялся рукав фурисодэ, распустился, раскрыв сложный свой рисунок.

Хорошо, что никто не слышит этого позорного урчания.

Я устала.

И там, и здесь… там — сильнее.

Пруд.

И ветви с остатками розового великолепия… лепестки сыплются в воду, которая зажглась отсветами алого неба. И желтое солнце, будто глаз огромного бакенэко[8].

Переливы ветра.

И звон украшений в волосах блистательной Кокори.

Поклон.

И матушка спешит, разом растерявши былую неторопливость. Она излишне суеверна, и после смерти супруга мир вокруг, и без того представлявшийся ей местом в высшей степени беспокойным, наполнился всякого рода чудовищами.

Иоко тяжело поспевать за матушкой.

Ноги гудят.

Да и фурисодэ не предназначено для бега… но кто и когда ее слушал? Лишь в повозке, под защитой четырех слуг с бамбуковыми палками, матушка вновь примеряет сползшую было маску.

— Я довольна тобой, — говорит она.

А Иоко отправляет в рот рисовый колобок, припрятанный в рукаве. Она слишком устала, чтобы отвечать. И матушкиной недовольство — вдруг бы кто увидел, как дочь великолепного Хигуро крадет еду, будто нищая служанка — не способно испортить настроения.

Глава 3

…утро начинается с даров.

Их приносят слуги, оставляя на пороге, и матушка не спешит убирать лаковые коробочки, позволяя себе насладиться триумфом.

— Сомневаюсь, что у самой Ноноки больше даров, — повторяет она снова. — Вот увидишь, мы выберем тебе достойного мужа.

…выбрала.

…ах, если бы матушка послушала Иоко…

…их ведь было столько, тех, кому она отправила перо золотого фазана, приглашая в гости. К примеру, печальный задумчивый Ювэй, славный своими лавками…

— Слишком стар для тебя, — отмахнулась матушка. — И у него четверо детей. Если он умрет, тебя вернут в мой дом.

Кажется, именно тогда у Иоко появилось чувство, что матушка спешит избавиться от нее, не желая больше делить свой дорогой дом еще с кем-то.

…был Кокиру, воин, известный своей храбростью…

— Слишком дерзок и, поговаривают, Наместник не желает более терпеть его неучтивость…

Гоши, тихий торговец…

— Он из тех, кто думает, что может позволить себе несколько жен. Ты же не желаешь быть третьей? У него и дома-то собственного нет! Он ездит от одной жены к другой… нет, нам такого не надо…

Она отсеивала женихов, как порченный рис, и когда на дне лакового короба осталась лишь пара зерен, задумалась.

— Вот Каито, — сказала она, позволив молодому человеку с круглым желтым лицом взглянуть на Иоко, — и он славный сын славного отца.

Каито был крупным.

И толстым.

Его уши были круглы и два подбородка возлежали на груди. Он носил желтые одежды, подчеркивая свое родство с домом Дракона, и много говорил.

У него дурно пахло изо рта.

— Я не хочу видеть его своим мужем, — сказала Иоко, когда Каито покинул дом, уверенный, что произвел на невесту правильное впечатление. О да, он всегда-то знал, что велик, и что величие этого достаточно, дабы затмить глаза. — Он ленив и хвастлив, а отец…

— Он сын Ито Кари, — строго сказала матушка.

— Пятый сын.