Дом потерянных душ

Богин пожал плечами и философски выдал:

– Скорее всего, случится мордобой.

Тамила потеряла дар речи, так ничего и не сумев объяснить. При этом осталось чёткое ощущение, что Богин всё равно что-то утаивает от неё. Не врёт, но не озвучивает всей правды. Это настораживало и заводило одновременно. Она никогда не позволяла себе легкомысленности, но раз в жизни можно было попробовать.

Тамила поморщилась и потёрла ноющую лопатку о деревянную спинку скамейки. Корженевская традиционно опаздывала. Тамила от нечего делать достала из сумки электронную книгу и уставилась в текст. Но мысли скользили поверх него, в голове ничего не оставалось.

Подул ветер, Тамила подняла воротник джинсовой куртки. Она радовалась, что сумела выпросить свободные дни. Хоть какое-то время можно было не вскакивать ни свет ни заря, не соблюдать осточертевший дресс-код и не выматываться до такой степени, что к вечеру чувствуешь себя выжатым лимоном.

– Бывает и хуже, – произнёс кто-то совсем рядом.

Тамила повернула голову и встретилась с задумчивым взглядом сухонького мужчины. А глаза-то какие… Светлые-светлые, даже не разглядеть сразу зрачок. И смотрит так, будто видит нечто невероятное.

Он присел на скамейку, но умудрился сделать это очень тихо.

«Или я так углубилась в мысли, что ничего не услышала?» – подумала Тамила.

А потом всё же осторожно спросила:

– Вы о чём?

Вид мужчины показался знакомым. Его наряд был застиран до дыр, кое-где виднелись заплатки, в глаза бросалась и стоптанная обувь, чудом ещё державшаяся на ногах. Кажется, она видела его в парке.

– Я говорю, – тембр голоса у него был удивительно мягким и приятным, – бывает и хуже. Каждый раз, когда чего-то пугаешься, думаешь, что выхода нет, молотишь кулаками в закрытую дверь, разбивая их до крови, а потом падаешь без сил.

Тамила не осознавала, что зачарованно слушает его. Голоса вокруг смолкли, ветер внезапно стих, даже собачонка, крутившаяся неподалёку, прекратила тоненько гавкать.

– А на самом деле всё просто. Достаточно лишь разжать стиснутый кулак, и ключ от двери окажется на ладони.

Голос мужчины звучал теперь внутри головы, с каждым словом становясь всё громче и громче. Так, что скоро уши заложило, будто Тамила стояла рядом с огромным колоколом.

– Просто в руке. Найди ключ.

Гул сорвался на визг, Тамила почувствовала дурноту. Перед глазами вдруг возникло искажённое лицо Богина, который кричал:

– Найди! Найди его!

Тамила резко вскочила на ноги, уже готовая бежать куда глаза глядят, но едва не сбила с ног подошедшую Корженевскую.

– Ой, мамочки! – вскрикнула от неожиданности подруга, потирая ушибленную скулу.

Тамила сообразила, что, поднимаясь, врезалась головой в неё. Стало стыдно, бросив короткий взгляд в сторону, где ещё недавно сидел мужчина, поняла, что там никого нет.

– Сдурела совсем, – припечатала Корженевская, садясь рядом. – Или это ты так соскучилась, что готова была зашибить меня при первой удобной возможности?

– Не пори чушь, – буркнула Тамила, виновато отводя глаза. – Задумалась.

Лиза чуть приподняла бровь, но благоразумно промолчала. Вместо этого вытянула из рюкзака пакет и сунула Тамиле:

– Держи. Это тебе от Таньки. Она подарок ещё перед днём рождения купила, но потом поездка все планы сбила, по дури своей книжки ухватила с собой. А как приехала и распаковала, поняла, что сваляла дурака.

– Спасибо ей передай, – пробормотала Тамила, разворачивая пакет. – И чтоб снова приезжала.

Внутри его оказались две книжки: «Дзікае паляванне караля Стаха» Короткевича и «Тёмная сторона Москвы» некой Марии Артемьевой.

– Ты ж собиралась учить белорусский, – невинно произнесла Лиза, видя округлившиеся глаза подруги. – Вот и вперёд! К тому же фильм видела, теперь почитаешь оригинальчик.

Тамила покрутила вторую книгу, с обложки которой неоднозначно ухмылялся тёмный череп.

– А это?

– А это просто хорошая книжица, – кивнула Корженевская, – я пока в поезде ехала, прочла. Местами очень жуткая. Иногородние не оценят, а когда каждый день ходишь среди всего этого, так может и нехорошо сделаться. С чувством написано.

Тамила пролистала книгу:

– И что тут самое жуткое?

– История про чёрный бриллиант и про метро.

Тамила вздрогнула. От упоминания метро ей сделалось нехорошо, бросило в жар, несмотря на стоявший на улице холод.

– Что? – переспросила она, голос мигом охрип.

Корженевская, кажется, не заметила её реакции. Подруга смотрела куда-то вперёд, на бодро жестикулировавшую жгучую брюнетку в красном пальто. Та говорила по мобильному телефону, сопровождая слова жестами, при этом совершенно позабыв, что собеседник её не видит.

– Про метро, – повторила Лиза. – Одна про пропавших детей, вторая про студентку, которая лишилась прошлого и ног.

Тамила почувствовала дрожь и стиснула зубы. Брюнетка повернулась в их сторону, на белом лице нехорошо сверкнули тёмные глаза. Взгляд цепкий, неприятный, буквально впился в Тамилу.

– Знаешь, почти нет описаний расчленёнки…

Почти. Это немного утешает, да уж.

Взгляд прожигал насквозь, манил, звал. Дышать стало тяжело. Брюнетка неожиданно улыбнулась Тамиле, но вместо белозубой улыбки появился гнилой оскал.