Дом потерянных душ

– Господи, Макс! Тут такое творится, такое творится! – женщина, кажется, его не слышала.

Аделия выпрямилась, затихла, прислушиваясь. Макс нахмурился:

– Мам, ты о чем? Генка с Александрой цапаются?

– Да ну что ты такое говоришь! При чем тут Гена?! Тут Аделия Мило нужна! – Макс покосился на девушку, округлил глаза и приготовил театральный жест в стиле «Ну, что я говорил?». Римма возбужденно шептала: – Макс, тут какая-то чертовщина творится!

– Чертовщина? – Макс решил, что ему послушалось.

– Именно. Мы все сидим в машинах, все боятся в дом заходить!

Макс переключил гарнитуру на громкую связь:

– Мам, я переключил на громкую связь, Ада тебя слышит, рассказывай.

– Адочка! Милая! Мы тут все так напугались! – Римма заплакала.

Аделия шикнула на расплывшегося в улыбке Макса, ткнула его в бок.

– Что случилось, Римма Аркадьевна?

– Мы готовились к празднику. Разговаривали. И тут дом начал скрипеть, вздыхать, будто оживать. Будто по старым половицам кто-то идет. Скрежет жуткий. Ну, мы думали, что это дети балуются, пошли в детскую. Они нам навстречу, перепуганные – стены начали визжать.

– Визжать?

– Да, оглушительно. На одной ноте, будто кого режут. Невозможно терпеть. Мы все выскочили наружу, полуголые, кто успел одеться, кто нет. Хорошо у Рафа ключи с собой были, он завел машину, мы в ней спрятались и у нас в машине, папа, как обычно, машину не запер и ключи положил за зеркало. – Ворчание отца на заднем фоне. – Вот, греемся, пока бензин не закончился… Максик, приезжайте скорей, так страшно.

– Римма Аркадьевна, вы главное не беспокойтесь и в дом не заходите, хорошо? – Аделия приблизила лицо к динамику, чтобы ее было лучше слышно.

Макс покачал головой:

– Быстрее, чем едется, не приедем. Ждите.

Отключившись, посмотрел на побледневшую Аделию:

– Что, не хочет девочка дожидаться весны, да?

⁂

Они добрались до дома, когда уже стемнело, правда, благодаря снежной метели сумерки наступили белесые, будто сажа, разбавленная в молоке – луна пробивалась сквозь снежную завесу, разливало тускло-розовый свет, а ночное покрывало кутало деревню так плотно, будто прятало ее от звездной вселенной.

Автомобиль Макса, выбравшись из ледяного крошева, замер у ворот. Аделия вытянула шею, вглядываясь в очертания притихшего дома: темная горбатая крыша, две открытые террасы, занесенные снегом, светлый облицовочный кирпич поблескивал на морозе, а коричневые рамы стрельчатых окон второго этажа напоминали изогнутые в удивлении брови. Только расположенное под крышей круглое окно с витражом осталось равнодушным к происходящему, нежно-голубая незабудка, припорошенная снегом, казалась печальной и потерянной.

К машине Макса подошли Светлана и Дмитрий, следом за ними, запахнув мужнину куртку, появилась Римма Аркадьевна. Макс вышел наружу, помог перешагнуть через сугроб Аделии.

– Ну, рассказывайте. – Предложил бодро.

– Мы в дом не заходили пока, – сообщила Светлана, – боязно.

Аделия прищурилась, посмотрела на витраж – что-то в нем было иначе, что-то не укладывалось в привычную картину.

– А что, визг и крики все слышали?

Римма и Светлана переглянулись, кивнули почти одновременно:

– Да, все, и дети, и мы.

– Откуда шел звук? Из подвала? Снаружи?

Дмитрий пожал плечами:

– Я бы сказал, что от стен.

– Как-то отовсюду шел звук.

Макс, не застегивая куртку, сунул руки в карманы брюк, скептически хмыкнул:

– Может, подшутил кто над вами? Музыку записал, да через динамики прогнал?

К ним присоединились Карина и Рафаэль, из старенького Пежо показались заспанные физиономии Вадьки и Василисы с Артемом. Шумно зевнув, подростки вышли из машины.

– Ольга на руках мамы уснула, – сообщил всем Вадька.

Макс посмотрел на Генкину машину, увидел на заднем сиденье Александру и самого Геннадия за рулем. Заметив приехавших родственников, он сделал вид, что спит – откинулся на спинку и закрыл глаза. Капитан отметил еще, что Данилы с Мариной не было.

Рафаэль, услышав вопрос Макса, покачал головой:

– Нет. Звук такой, похожий на скрежет. – Он прищурился, подбирая описание. Потом обернулся к Карине: – Карин, ну объясни ты лучше…

– А чего я-то? – Карина, это даже в темноте, при свете фар, была видно, покраснела. Вздохнула, посмотрела на Рафа мрачно. – Что-то вроде фрай-скриминга, такой мягкий звук, как будто кто-то рядом бесконечно выдыхает. Или сквозняк. Но на одной ноте. Вот так примерно.

И она, взяв в легкие немного воздуха, запела. Если можно назвать пением жуткий скрип, который словно выворачивал тебя на изнанку и скручивает дугой. Всего несколько секунд, но по лицам присутствовавших Аделия поняла, как им было страшно там, в доме. Подростки, правда, были в восторге от того, что Карина изобразила, и, округлив глаза, прошептали, как один: «Вау, круть!». Старшие, правда, не разделяли восторга, особенно Светлана.

– Оно правда лилось отовсюду, – Карина тихо добавила и с опаской посмотрела на мать: та поджала губы.

– Откуда, интересно, ты научилась это вытворять? – прошипела.