Дом правительства

Нерешенным оставался и вопрос рабочей силы. Весной 1929 года Наркомтруд назвал ситуацию «катастрофической», а в конце 1930-го Грановский признал, что «план потребности рабочей силой не выполнен в значительных размерах». Найденное решение оказалось одновременно очевидным и новаторским: Березники и соседний целлюлозно-бумажный комбинат в Вижаихе положили начало массовому использованию труда заключенных. До 1929 года единственным исправительно-трудовым лагерем в СССР был Соловецкий лагерь особого назначения, который включал в себя Беломорканал и Вишерское отделение к северу от Березников. В 1926–1927 году соловецкий заключенный Н. А. Френкель разработал (и впоследствии возглавил) систему использования труда заключенных на строительных работах вне лагеря. 27 июня 1929 года заместитель председателя ОГПУ Генрих Ягода (троюродный брат Якова Свердлова и муж его племянницы Иды) и начальник Спецотдела ОГПУ Глеб Бокий подписали указ об увеличении количества заключенных Вишерского лагеря с пяти до восьми тысяч человек, «сохраняя при этом принцип самоокупаемости… путем использования на работах без затраты средств госбюджета». Спустя две недели, 11 июля, Совет народных комиссаров издал декрет «Об использовании труда уголовно-заключенных», в котором предписывал «расширить существующие и организовать новые исправительно-трудовые лагеря (на территории Ухты и других отдаленных районов) в целях колонизации этих районов и эксплуатации их природных богатств путем применения труда лишенных свободы». Вишерское отделение Соловецкого ИТЛ ОГПУ было преобразовано в отдельный Вишерский исправительно-трудовой лагерь и расширено с целью приема новых заключенных. Успех индустриализации зависел от подневольного труда в не меньшей степени, чем от «подлинного энтузиазма»[885].

* * *

Благодаря новой государственной политике и новому потоку заключенных главная проблема Грановского была решена. Спустя несколько недель после публикации правительственного декрета группу вишерских заключенных отправили в Березники. Среди них был Варлам Шаламов. «Осенью двадцать девятого года я в компании Ангельского, бывшего офицера, бежавшего из Перми как раз в этот самый рейс, плыл из Вижаихи в Усолье, в поселок Ленва, с пятьюдесятью заключенными, чтобы открыть, основать первую, новую командировку Вишерского лагеря, положить начало гиганту первой пятилетки – Березникам»[886].

Командировка превратилась в пересыльный пункт, а потом в лагерь.

Всю зиму двадцать девятого – тридцатого года заключенные «обживали» каменные коробки, воздвигнутые по вольному найму в Городе Света, на Чуртане. Размещаясь там на сырых досках-нарах, а то и просто вповалку, тысячи, десятки тысяч людей строили Город Света, работали на комбинате и строили себе лагерь поближе – на Адамовой горе. С Чуртана до «площадки» было километра четыре, и каждое утро конвой «прогонял» в направлении Камы десятки и сотни строительных бригад. Как только на Адамовой горе был построен лагерь, работяги строительства перешли жить туда, где их ждали сорок бараков двухъярусной общенарной соловецкой системы, а также обслуга лагеря[887].

Для работы на «площадке» отбирали самых лучших. Начальник лагеря М. В. Стуков и специалист по использованию рабочей силы, «вредитель» П. П. Миллер, гордились своей способностью видеть «ту сторону сердца».

В 1930 году близ станции Березники выстраивались огромные этапы, следующие в управление, и вдоль рядов проходил Стуков, начальник Березниковского отделения. Люди были построены в две шеренги. И он просто тыкал пальцем, не спрашивая ничего и почти не глядя, – вот этого, этого, этого, – и без промаха оставлял работяг-крестьян по пятьдесят восьмой.

– Все кулаки, гражданин начальник.

– Горяч еще, молод ты. Кулаки – самый работящий народ… – И усмехался[888].