Дом правительства

Другой западносибирский руководитель и соратник Миронова и Эйхе, директор Кузнецкого металлургического комбината Константин Бутенко, въехал в Дом одновременно с Мироновым. В начале января 1938 года он и его жена Софья, активистка движения общественниц, отправились из Сталинска (Новокузнецка) в Москву на сессию Верховного совета. (Ему было тридцать шесть лет, ей тридцать три; оба были выдвиженцами 1920-х.) Софья вспоминала об этом путешествии шестьдесят лет спустя:

И вот мы ехали в международном вагоне, у нас был поезд Москва – Новокузнецк скорый, и один вагон был международный всегда. Ну, потому что начальство ж все там… Ну и вот. Вот едем-едем, и вдруг ночью где-то под Омском или до Омска (это я не могу сказать, но, во всяком случае… нам тогда нужно было ехать четыре с половиной суток, а самолеты тогда не летали, тогда не было пассажирских самолетов)… Ну, и вот, и вдруг ночью стук в это купе. Ну, муж спал наверху, значит, я – внизу. Двухместное… Открываю – и стоит проводник: «Вы извините, пожалуйста, но вашему мужу срочная секретная телеграмма». A поезд мчится. Я беру эту бумажку, открываю… свет, бужу своего Костю. «Костя, – говорю: – какая-то телеграмма». А поезд идет. Он, значит, спустил ноги… И, спустивши ноги, читает: «Омская-Томская железная дорога. Международный или мягкий вагон…» Да, «совершенно секретно» – сначала. «Бутенко, директору Кузнецкого комбината. Бутенко Константину Ивановичу. Вы назначены заместителем наркома тяжелой промышленности. Срочно молнируйте кандидатуру директора. Каганович»[1658].

Пока готовили их квартиру в Доме правительства (кв. 141, где раньше жил арестованный замнаркома здравоохранения РСФСР Валентин Кангелари), они жили в трехкомнатном номере в недавно построенной гостинице «Москва». В начале апреля они переехали; Константин, Софья и племянница Софьи Тамара, которая жила с ними со времен голода 1932 года. (Семья Софьи происходила из греческого поселка Стыла под Сталино. Ее брат Иван, шахтер, был арестован в конце декабря, через неделю после начала «греческой операции»; ее брат Николай, колхозник и отец Тамары, был арестован в начале января, когда Константин получил новое назначение.) В квартире было четыре комнаты. Самая просторная стала кабинетом Константина, с большим письменным столом, рабочим креслом, креслом-качалкой и двумя шкафами. В других сделали спальню, столовую и комнату Тамары. Через полтора месяца Константина арестовали. Агенты вошли среди ночи и окружили кровать, прежде чем разбудить его. По рассказу Софьи, он улыбнулся и стал тереть глаза. «Вы Бутенко?» – Тут сразу у него лицо меняется. – «Да».

Через несколько дней Софья нашла работу в шляпной артели на Большой Ордынке. У нее не было будильника, и вахтеры, которые признали в ней бывшую крестьянку, согласились каждое утро звонить в дверь. Спустя месяц Софью и Тамару переселили в коммунальную квартиру на десятом этаже, а потом выселили из Дома. Тамара вернулась в Стылу; Софья нашла комнату в Гороховском переулке и работу в медицинской лаборатории. В их квартиру въехал бывший начальник ГУЛАГа Матвей Берман, недавно назначенный наркомом связи[1659].

* * *