Дом-Призрак

«Я думала, ты любишь меня, Эдвард. Неужели я настолько ужасна, что ты хочешь моей смерти? Неужели все эти годы, что я тебя знаю, ты только и мечтал, что убить меня? Я никогда не делала ничего такого, что могло бы тебя расстроить, и я любила твою мать всем сердцем. С твоей стороны несправедливо обвинять меня в собственных ошибках. Это ты был так ужасен со мной. Она бы никогда не заметила, каким ужасным человеком был её сын, если бы ты оставил меня в покое».

Он пристально посмотрел на меня, и я громко всхлипнула и притворилась, что плачу. Хотела, чтобы он думал, что я слаба и неспособна постоять за себя. Как хищник, он шагнул ближе и вытащил руку, которую прятал за спиной. Нож из моего утреннего сна блеснул в свете свечей. Я повернулась, как будто хотела убежать в угол, но мои руки вцепились в черенок лопаты. Я была в ужасе, потому что знала, что от этого момента зависит моя жизнь. Если я умру здесь, моя душа будет обречена скитаться в этом темном подвале целую вечность.

Закричав от ярости и несправедливости, я крепче сжала ручку. Подняв её так высоко, как только могла, я ударила его по голове сбоку. Эдвард посмотрел на меня с удивлением, пошатнулся, ошеломленный, поэтому я отвела руки и ударила его снова и снова, прежде чем он успел поднять нож, чтобы зарезать меня. Он упал на колени, и я ударила его еще раз. Я не хотела рисковать тем, что он встанет. Наконец он закрыл глаза и рухнул на грязный пол, из ран, которые я ему нанесла, лился ровный поток крови. Я смотрела, как поднимается и опускается его грудь, молясь, чтобы это прекратилось. Я хотела, чтобы его злое сердце навсегда перестало качать кровь по его телу. Оно замедлило ход, и я не смела отвести от мужа глаз, лопата оставалась у меня в руках, я по-прежнему была готова ударить его, если понадобится. Нож выпал из его рук и лежал на полу рядом с ним. Эдвард, казалось, не двигался, поэтому я наклонилась, чтобы поднять оружие.

Его рука метнулась вперед, и я закричала, когда он крепко сжал мою руку. Попыталась вырваться, но он так крепко держал меня, что это было невозможно. Пнул меня под ноги, и я упала на холодную влажную землю. Он сел верхом на мне, его вес мешал дышать. Оседлав, он схватил меня за волосы и так резко откинул их назад, что я перестала видеть из-за слез, которые начали течь из моих глаз. Боль была невыносимой, и я напряглась, ожидая, когда он приставит нож к моему горлу. Тот самый нож, которым он убил столько женщин до меня.

Эдвард наклонился близко к моему уху и прошептал: