Дом проблем

Только так Альберт Бааев и думал, да что за отдел ему достался? Ни кабинета, ни одного работника в подчинении, и он не знает, что должен делать? Правда, последнего никто не знает, ибо отдел только что создали по разнарядке из Москвы, определили штат, фонд зарплаты и никакой инструкции или положения. Так что Альберт приходит с утра на работу (потеснили другого начальника отдела, для Бааева поставили стол) и сидит до обеда, кроссворды разгадывает, газетки читает. После обеда он на собственной машине едет к друзьям, там и спиртное, и подружки, так что можно до полуночи, а можно и еще день погулять, на работе о нем не вспомнят, и он особо о ней не тоскует, даже зарплату идет получать, когда позовут: в ней нет нужды и его оклад — 250 рублей, всего на пару дней, а далее мама поддерживает. Нет, такая работа прежде всего маму Альберта не устраивает, уже ведет разговор, что их обманули, мерзавцы, и прочее. И уже подыскивает иную работу, как из Москвы поступило распоряжение — начальнику отдела Бааеву срочно вылетать — совещание.

У Бааева-младшего опыта работы нет, как и нет нужды, а от этой суммы — выделено более сотни миллионов рублей на развитие крестьянско-фермерского хозяйства горной и степной зоны Чечено-Ингушетии — ему стало несколько не по себе: теперь он должен мотаться по горам и степям в поисках этих фермеров и крестьян. Сколько работы! Однако руководство его успокоило — никого искать не надо, все рядом, а вот работы много, поэтому Бааеву срочно выделили кабинет, приемную с секретарем, отдел из шести человек, персональную машину с шофером, и тут же прилагается список этих самых фермеров и крестьян — фамилии уж больно знакомые, каждому по 100 тыс. руб., оставили десять пунктов пустых: пусть будут не только Бааевы, а кто еще — начальник отдела решает. Задача Альберта — обеспечить выдачу беспроцентных ссуд с неофициальным удержанием 30 процентов и последнюю сумму наличными, лучше в валюте, в Москву отвезти.

Понятно, что Бааев-младший в Москве не впервой, да одно дело на мамины подачки и жалкие командировочные в столице жить, а другое на свои, так сказать, кровно заработанные кутить. И пусть эти москвичи, эти русские знают, как умеют кавказцы-чеченцы гулять, какие они щедрые и широкие, а если надо и в морду дадут. Словом, после этой крестьянско-фермерской операции поиздержался Бааев Альберт, Москва — не Грозный: соблазнов много и все очень дорого. Да что ему о каких-то деньгах горевать, ведь он еще молодой, всего полгода в Совмине, а уже какие деньги, точнее деньжищи, сумел сделать; такие его «бедный» отец за всю трудовую жизнь даже не видел. А вот он такой, и недаром мать им гордится, говорит, что только смелым покоряются вершины. Так оно и есть, потому что вслед за крестьянско-фермерским хозяйством руководство страны решило подтянуть малый бизнес — то есть зародить предпринимательство, и на это еще больше денег направить в Чечено-Ингушетию. Все это научно обоснованно: на совещании так и отмечали, что из-за депортации 1944–1957 годов в Чечено-Ингушетии самый низкий в СССР и РСФСР уровень образования населения, самая большая безработица, самая высокая смертность, в том числе детская; республике надо помочь. Список предпринимателей на беспроцентную ссуду без срока погашения уже готов, к тому же обитатели «Образцового дома» заранее скинулись, забашляли мзду в столицу. Как таким образцовым предпринимателям, кооператорам и фермерам не помочь!

Казалось бы, бюджет страны не резиновый, да и сколько надо денег иметь? Да вот аппетит, как говорится, приходит во время еды, да и Бог любит троицу, да и сама природа мать благоволит — в Чечено-Ингушетии из-за сильных дождей в горах оползни, в степях — наводнение, ну они ведь и в депортацию пострадали, как не помочь, тем более волокиты со «списком» не будет, поэтому еще один транш… За что-то щедро проплатили. А иначе.

Часть II

Орденов Ленина, Октябрьской Революции и Трудового Красного Знамени коллектив коммунистического труда — типография Грозненский рабочий располагалась в двух шагах от «Образцового дома», а за ней Главпочта и стадион «Динамо», где Мастаев Ваха любит играть в футбол, так что о такой работе «под носом» можно только мечтать. Однако оказалось, что типография — не стройка, и здесь прямо у входа красный транспарант: «Мы не намерены сделать наш орган складом разнообразных воззрений. Мы будем вести его, наоборот, в духе строго определенного направления! (Ленин)»;[32] наверное, поэтому даже резолюция директора Самохвалова ничего не решала, для приема на работу в отделе кадров потребовали справку — направление из КГБ.[33]

В центральное здание КГБ, что на проспекте имени Орджоникидзе,[34] Мастаева даже на порог не пустили. Тогда, по подсказке начальницы отдела кадров, он позвонил в это заведение, да словно разговаривал с Марией, даже свою фамилию еле произнес, и на другом конце посоветовали более не беспокоить.